– А где… – начала я.
– Твой благоверный в саду, – невозмутимо сказал метаморф. Брук наклонилась к нему с щеткой в руках и расчесывала, легонько касаясь шерсти – от макушки до самого хвоста. Барс зажмурился, едва не мурча от удовольствия.
– Получишь по носу, – пригрозила я. Конто нагло меня проигнорировал, даже не пожелав открыть зажмуренные глаза.
Я вышла через заднюю дверь и попала в небольшой, но очень уютный садик. Аккуратные, ровные клумбы, дорожки, выложенные сверкающими камнями, белые оградки. Вдруг вернулось странное чувство – жаль, что я не дома.
Алистер сидел на скамье, устремив невидящий взгляд куда-то за горизонт. Я осторожно села на расстоянии вытянутой руки от него, подставила лицо прохладному ветерку. Молчала, не зная, как начать разговор. По его лицу – мрачному, сосредоточенному, – я поняла, что он вспомнил все.
– Как ты… оказалась здесь? – спросил Алистер.
Нервничая, но стараясь выглядеть совершенно спокойной, я рассказала ему события того страшного дня. Как обнаружила Митси и миссис Одли, рассыпавшихся в пыль, Темное Отражение, которое прикинулось моей сестрой, как слушала Дайану и долго не могла поверить ей. Как шагнула в разбитое зеркало, неся в руках ее остекленевшее сердце. Рассказала, каким испытаниям подверг меня Ордалон.
– Ты сумела выжить в незнакомом мире, отыскать меня в Пустоте… – Он покачал головой, словно бы не веря.
Меня его тон неожиданно задел.
– Я сильнее, чем кажусь, – слова сорвались с губ прежде, чем я успела их остановить.
Мистер Морэ задержал на мне взгляд глубоких карих глаз. Я не могла понять, что он означает. Одобрение? Восхищение? Или же просто удивление тому, что я все-таки жива и невредима, и сижу сейчас рядом с ним?
– Значит, кинжал из сердца моей дочери у тебя? – Его голос казался сухим, но я знала, сколько боли и горечи скрывалось за этими словами.
– Да, но вот что я вам скажу. Если вы, как Ари, хотите забрать у меня кинжал и выбросить на обочину как ненужную игрушку… не выйдет, – выпалила я. – Эта история уже давно перестала быть только вашей. Я проделала такой долгий путь не для того, чтобы отдать вам кинжал и отправиться обратно в свой мир. Я видела, как Ламьель разрушает чужие судьбы, и я не покину Ордалон, пока с ней не будет покончено – с моей помощью или без.
– Беатрис, ты не обладаешь магией…
– А вы? – сверкнув глазами, парировала я.
Прикусила язык, но было уже поздно. Глаза мистера Морэ потемнели – своими неосторожными словами я вскрыла застарелую душевную рану. Ладно, я – я никогда не знала, что значит быть магически одаренной, повелевать стихиями и разумом людей. Как я могла жалеть о том, чего у меня никогда не было? Но Алистер – совсем другое дело. Бывший маг – могущественный маг, если верить сказке, – однажды ради спасения дочери он лишился всего. Каково это – вместо одаренного стать навеки проклятым?
Мой взгляд против воли скользнул по перчаткам, как вторая кожа обтягивающим руки. Первое, что он сделал, придя в себя – с помощью какого-то местного мага зарастил ткань перчаток, чтобы оградить окружающий мир от своих смертоносных чар.
– Я готов на все, чтобы спасти дочь. Моя смерть Дайане не поможет, но я должен сделать все возможное, чтобы убить Ламьель и разрушить проклятие.
– Простите, я не…
– Ты права, – резко бросил мистер Морэ. – Я не могу заставить тебя уйти, если ты этого не хочешь. И мне понадобится любая помощь – особенно теперь, когда Ари больна. Я искренне благодарен тебе за то, что ты смогла вытащить меня из Пустоты, но буду откровенен – я не в ответе за то, что произойдет с тобой в замке Ламьель. Если у нас ничего не выйдет… Ламьель не любит убивать. Она любит мучить. Насылать на людей проклятия, разрушать их судьбы – медленно, по камешку. Если она нас поймает, смерть будет лучшим исходом.
– Знаю, – коротко отозвалась я.
Алистер пристально вгляделся в мое лицо, медленно кивнул.
Я протянула ему ножны с кинжалом, он погладил их, пряча от меня взгляд, но неожиданно вернул их мне.
– Кузнец из этого чудного городка продал мне неплохой меч, а вот тебе пригодится защита. Думаю, Дайана неспроста доверила тебе нести ее сердце. Перед тем, как зеркало разбилось, она говорила мне, что однажды твое имя появится в книге Сказочника. Говорила, а я не верил. И вот теперь ты сидишь передо мной, держа сердце моей дочери в ладонях. Думаю, она давно выбрала тебя на роль Хранительницы.
Я попыталась запротестовать.
– Но Ари…
– Ари сейчас с нами нет, – отрезал Алистер. – Я верю своей дочери. Но храни ее сердце… как свое собственное.