Я полдня промучилась с тем, чтобы придумать, как спровоцировать дракона на использование фокусов-покусов, и так ничего толкового и не придумала. Идею упасть с лестницы я отмела как идиотскую. Хорошо, если окажусь неправа насчет драконьей магии, а вот шею ломать из-за истины как-то не очень хотелось. Пришлось признать, что брейншторм не помогает, и мне необходим перерыв на обед.
Завтрак и обед мне приносили в одно и то же время и доставляли «в номер». Вот и сейчас принесли, когда я уже успела проголодаться. Если утром я даже не притронулась к еде, то после усиленной умственной работы смела подчистую густой наваристый супчик с мясом, лепешки с паштетом, сыр и много-много зелени. Вчера я боялась, что меня могут чем-то отравить, сегодня сама мысль показалась мне дикой и нелогичной. Я уже поняла, что Ксандр не действует за спиной, бьет в открытую. Слишком горд и всесилен, чтобы опускаться до подобного. К тому же, как я поняла, для того, чтобы лишить меня, феникса, силы, мало одного зелья, требовалось заклинание, которое он прочел. И это не считая того, что в остальном травить меня было никому не выгодно. Я птичка ценная и уникальная. Этим и буду пользоваться!
Обед принесла не Тамара, а другая девушка. Полная, розовощекая, с толстой русой косой. Но это тоже было привычным: рыжая прислуживала мне с утра, а русая – днем. Правда, кое-что все-таки изменилось. Увлеченная едой и мыслительным процессом, я не сразу уловила перемены в поведении девушки, но сытой уловила. Нельзя сказать, что слуги раньше со мной вели себя равнодушно, скорее, с вежливой прохладой. Кто-то пугался, когда я начинала задавать вопросы в лоб, кто-то начинал тараторить: «спросите у лорда Вильгельма». Никто не стремился понравиться или услужиться. До этого дня.
Потому что служанка, которая обычно пыталась побыстрее сделать свою работу и убежать, сейчас рядом со мной вела себя так, будто я крутой отельный критик, от рецензии которого зависит само существование замка. Пока я ела, она успела протереть пыль на каминной полке, подбросить в камин поленьев, хотя в спальне и так было жарковато, поинтересоваться, хорошо ли мне спалось, и нравится ли мне обед. Не забывая при этом улыбаться.
– Как тебя зовут?
– Эния, миледи, – ответила она с охотой, хотя еще недавно я не могла ее «расколоть» на знакомство.
– Ты сегодня очень настойчивая, Эния. У этого есть причина?
Девушка побледнела так, что даже румянец пропал, склонилась в поклоне, низко опустив голову.
– Простите, миледи, если слишком докучала вам. Я всего лишь делаю свою работу.
– Я вижу. И что ты хочешь взамен?
– Ничего, миледи. Я просто… – Что «просто», придумать у нее не получилось, и Эния в ужасе уставилась на меня. А я решила больше ее не пугать.
– Хочешь бонус, – подсказала я девушке.
– Бонус?!
– Особую благодарность.
Служанка, к моему шоку, упала на колени и сложила руки будто в молитве:
– Благословите меня, Леди Феникс.
Понятно, откуда ноги растут. Интересно, кому еще Тамара похвасталась моим благословением?
Эния мое промедление восприняла по-своему:
– У меня доброе, чистое сердце, миледи. Я никому никогда зла не желала. Если Тамару не обожгло божественным огнем, то и я хочу рискнуть.
– Подожди. О чем ты говоришь?
– Ну как же? Божественное благословение может получить лишь тот, чья совесть чиста, а сам он светел душой. Если же помыслы его темны, то лучше феникса даже случайно не касаться. Проклятье на него ляжет. Неудачи станут преследовать до самой смерти.
Я потрясенно захлопала глазами. Потому что это было что-то новенькое, я даже в книге про фениксов подобного не читала.
– Это кто сказал?
– Так все говорят, – растерялась Эния.
– Лорд Вильгельм рассказал, – догадалась я, а она осторожно кивнула.
Конечно! Кто бы еще мог навешать всем лапши на уши, чтобы меня опасались «темные» души? Учитывая, что полностью плохих и полностью хороших людей не существует, каждый хоть раз в жизни завидовал или желал кому-то пойти на… юг, со мной даже разговаривать боялись.
– Эния, я…
Девушка смотрела на меня так доверчиво, умоляюще, по-детски. Да она и есть ребенок, ей же лет шестнадцать, не больше! У меня язык не повернулся признаться в обмане Вильгельма. Я протянула ей раскрытую ладонь, в которую она, зажмурившись, вложила свою руку. Приоткрыла один глаз, убедившись, что прошла проверку, и от души улыбнулась.
– На что ты хочешь, чтобы я тебя благословила? – поинтересовалась я, чувствуя себя то ли гадалкой, то ли модным гуру.