Феникс дошла до конца живого человеческого тоннеля и поднялась на круглую площадку, которую полукругом украшали грубые камни-статуи, намекающие на еще более глубокую древность, чем та, куда мне удалось заглянуть. Тем не менее в глыбе слева я узнала дракона, а в огромном змее справа – василиска. В центре же массивная женская фигура раскинула крылья в тщетной попытке взлететь. Но, помимо камней, меня, феникса, на площадке ждали люди: трое мужчин и две женщины. Все темноволосые, смуглые и высокие. Красивые, как древнегреческие боги. Их светлые одежды маяками выделялись в ночи. Будь площадка освещена чуть меньше, я могла двигаться в их сторону, не ошиблась бы, но факелов здесь было столько, что они затмевали свет звезд. Хотя, присмотревшись, я поняла, что звезд на небе нет вовсе, словно их полностью заволокли густые тучи, нагнетая и без того мрачную, тревожную обстановку. Факелы с пламенем, трепещущим на ветру. Всеобщее молчание. Статуи. Серьезные сосредоточенные лица тех, к кому феникс шла без страха и сомнения. В отличие от меня: я при виде гигантской каменной, похожей на пустой фонтан, чаши захотела повернуть назад. Будь я просто зрителем, наверное, зажмурилась бы, но я была лишена такой привилегии. Феникс смотрела на все и на всех широко открытыми глазами, и это приходилось делать и мне тоже.
– Все готово к ритуалу, Эрези.
Я не поняла, обращение это или имя, но одна из женщин шагнула вперед и протянула фениксу тонкий кинжал.
Ритуал? Какой ритуал? Только не говорите, что это и есть черный обряд!
Я содрогнулась внутри своего-чужого тела: меня прошибло сначала ознобом, потом бросило в жар и снова обожгло холодом. Вот этой Эрези было все равно. Я чувствовала ее спокойствие, будто бы она все давно решила. Задолго до того, как приняла этот кинжал и направилась к чаше.
А мне резко захотелось покинуть этот кинозал и это странное кино. Я даже обрадовалась, когда у нее на пути встал один из мужчин. Он перехватил ее за предплечье, крепко, но не причиняя боли, и злым шепотом поинтересовался:
– Ты понимаешь, что можешь умереть?
– Умереть, Арасур? Странное слово для существующих вечность.
– Раствориться в этой самой вечности, Эрези. Потеряться во времени и пространстве. Ты этого хочешь?
Она подалась вперед, почти обнимая его, а затем стряхнула его пальцы со своей руки.
– Если это цена перехода, я ее заплачу. Ты будешь жить. Наши братья и сестры будут жить. У всех нас будет новый дом.
– Ты идешь против самой природы. Ты не знаешь, что на той стороне, сестра.
– Жизнь, брат, – усмехнулась я. – И магия. Новый, наполненный силой мир. Мы захватим его. Будем править.
Так… Все, что я поняла: феникс к ритуалу не из альтруистических побуждений готовилась. Она собиралась… Захватить другой мир?
– Если переход откроется, – сказал Арасур, но отступил в сторону.
– Он откроется!
– Но ты сгоришь.
– Я воскресну. Восстану из пепла. И мы снова будем все вместе.
Я чувствовала ее уверенность. Ее предвкушение. Она ни капли не сомневалась в том, что делает. И ни разу, ни на минуту не позволила себе усомниться, предположить, что что-то может пойти не так.
Я заорала бы, когда феникс полоснула кинжалом по своей ладони, но даже внутри нее потеряла дар речи от шока и от боли яростно пульсирующего пореза. Кровь, сорвавшаяся с ее пальцев в чашу, не была красной: она сияла магией феникса. Эрези зашептала слова заклинания, и ее братья и сестра повторили за ней. Заклинание было на том же языке, с помощью которого дракон запечатал мою магию, но на этот раз я все понимала.
– Пространства дверь отворись, впусти тьму и свет. Распахни свои врата и пропусти нас на ту сторону. По ту сторону, – и все в таком же духе.
Слова начали проходить мимо меня, когда до меня дошло, о каком переходе говорили Эрези и Арасур, что они собираются сделать. Пройти сквозь миры! Как прошла я с Земли в Эфор.
Но разве для этого фениксу нужно сгорать? Шаенна как-то же меня вытащила. Нужно, сама же ответила на свой вопрос, потому что догадалась, услышала ответ в голове феникса: Эрези не хочет попасть в другой мир, она хочет перенести свой мир в другой.
Магия вспыхнула в чаше, ослепила голубой вспышкой. Пламя охватило всю Эрези, меня, что сейчас была в ней. А потом площадка будто исчезла, раскрылась бездной, засасывая все и вся в себя. Словно сама феникс превратилась в черную дыру. Только в ее случае, не черную, а серебристо-голубую.