Но как же хотелось просто быть в его объятиях. Объятиях моего Алекса. И скинуть с себя всю ту ложь, что хранится у меня на душе. Что мешает дышать. Жить.
Я обняла его за шею, оказавшись лицом к лицу с драконом. В его глазах клубилась серьезность и магия, почти вернувшаяся. Но, прежде чем я набралась храбрости во всем признаться, он первым нарушил молчание, коснувшись моего лица и погладив губы, а затем скулу большим пальцем.
– Ты на меня злишься, Даша. Но я уверен в том, что все делаю правильно. Потом ты меня поймешь. И простишь.
Я зажмурилась и обняла его крепко. Потому что, как ни странно, думала о том же. Поймет ли меня Алекс? Простит? Фраза о том, что проблемы нужно решать по мере их возникновения, сейчас как никогда была актуальна. Возможно, поэтому я наконец-то успокоилась, смирилась со своим решением и провалилась в сон.
А следующие два дня пролетели быстрее, чем мне казалось. Я думала, что время будет тянуться, что я буду сомневаться, но день тайной встречи с Бадлейном наступил так быстро, что я уже не могла припомнить, что вообще делала между принятием решения и прогулкой с Мадлен. Алекс сказал, что вернется через пару часов, оставив меня с Мадлен под присмотром моей камеристки Тамары.
С Мадлен все вышло очень интересно. Помня о моем падении с башни, его величество сильно удивился, что я не против общества рыжей. Алекс всегда был подозрительным, но тут прищурился и спросил:
– Почему она?
– Хочу дать ей второй шанс, – ответила я. Все было честно. Я действительно собиралась дать Мадлен второй шанс. Если она вправду поможет, то я, может, и поверю, что она не безжалостная стерва. – Наш предыдущий разговор навел меня на такие мысли.
– Хорошо, – кивнул он, поцеловав мне руку. – Но с вами пойдет служанка.
Служанка – это не просто хорошо, это было отлично. Потому что, несмотря на все шансы, вторые и третьи, мне нужна была хоть какая-то страховка. Конечно, Тамара могла подчиняться Мадлен, но что-то мне подсказывало, что я ей была гораздо симпатичнее. Да и рядом со мной Тамара стала камеристкой. Но главным во всем этом было то, что Алекс по какой-то причине моей камеристке доверял, и я тоже решила ей довериться.
– Тамара, мне нужно поговорить с леди Мадлен наедине, – обратилась я к девушке. – Ты можешь побыть здесь. Мы отойдем ненадолго, на час, не больше. – И я очень надеюсь, что этого часа мне хватит! – Но если через час я не вернусь, беги к его величеству и расскажи, куда мы ушли. Ты поняла меня?
– Это обязательно, миледи? Не делайте ничего, что разозлит его величество.
Я сжала ее руки в своих:
– Все будет хорошо. Сделай, как я прошу. Или считай это приказом.
Камеристка яростно закивала, а я направилась к рыжей.
– Боишься? – издевательски поинтересовалась Мадлен.
– Перестраховываюсь.
– Мне незачем тебе вредить, феникс.
– Поможешь мне по-настоящему, – пообещала я. – Останусь твоей должницей.
Одним долгом больше, одним меньше.
– Хорошо бы, – прищурилась рыжая и постучала прямо по замковой стене. Камень разошелся в стороны, и мы быстро зашагали по длинному коридору, пока не оказались перед какой-то смутно знакомой дверью раньше, чем я успела испугаться или передумать.
Правда, решила, что у меня дежавю, но мы шагнули внутрь, и я узнала случайно мной обнаруженную маленькую комнатку. Ту, с детскими игрушками и книжками. Здесь все осталось таким, как я запомнила. Разве что мужчина в темном плаще с накинутым капюшоном выбивался из общей картинки.
Правда, стоило мне войти, мужчина обернулся. Ну что можно сказать? В этом Мадлен меня не обманула – это действительно был принц Бладлейн.
Густые волосы с красным отливом, пронзительные синие глаза, стать и знакомое высокомерие во взгляде. Разве что принц сильно похудел с нашей последней встречи, поэтому скулы у него обозначились резче, добавив холеному лицу некой угловатости. Впрочем, это все равно не портило общего впечатления: Бладлейн остался мужественно-красивым. Вот только меня это что в первый раз не торкнуло, что не поразило сейчас. Хотя надменность под соусом нетерпения в его взгляде мгновенно растаяла, стоило ему заметить меня. Сменилась знакомым фанатичным обожанием: восхищением на грани любви и боли.
– Гвен, – прошептал он одними губами и тут же исправился: – Феникс.
Когда я сбежала от принца, то ни дня, ни минуты не думала, не предполагала, что однажды мы можем снова встретиться. Я ни разу не представляла нашу встречу до того, как на нее решилась. Поэтому моя фантазия взяла фору в эти пару дней и рисовала мне самые разные картинки: начиная с того, что Бладлейн набросится на меня с обвинениями, и заканчивая падением на колени и заверениями в вечной любви и верности. С его эмоциональностью могло быть как первое, так второе.