— Да, — решил соглашаться я с любым объяснением, которое ей понравится. — Только следователю этого говорить не нужно.
— Но у тебя была кровь, а сейчас…
— Я же говорил, прошло по касательной, — нахмурился я.
Алина выпрямилась и прикрыла глаза, а я испугался, что, возможно, ей уже нужна помощь реабилитационного отделения…
— Ладно, — решительно выпрямилась она и протерла лицо. — Мне все равно, откуда там взялся этот медведь. Главное, что ты жив. Уж лучше медведь, чем твой труп…
— И твой, — тихо поправил ее я.
— И мой, — послушно кивнула она.
— Ты правда в порядке? Тебя… устроит такой вариант объяснения?
— Хочешь сказать, что есть что-то ещё?
— Есть. Я не призываю медведей.
— Я скажу, что был медведь, — качнула она отрицательно головой. — Я его слышала. И вопли бандитов — тоже. На том месте же их найдут? Медведь же их не полностью сожрал?
— Да не жрал он их, — поморщился я, но смутился под ее взглядом. — Конечно, найдут. Всех четверых.
— Нам повезло.
— Да.
— Можно мне ещё кофе?
Я пристально наблюдал за Алиной, но она больше не демонстрировала признаков того, что не справляется. А уже через полтора часа мы сидели в кабинете помятого замшелого следователя в ближайшем отделении, и Алина четко рассказывала детали произошедшего — как я остановил машину, увидев, что дорога перекрыта с одной стороны, как появился чёрный джип с другой, как мы побежали в лес и как в нас начали палить.
— Так а врачи там нужны? — уточнил следак, отправив оперов на место.
— Я не знаю. Получив возможность, я увез девушку с места происшествия. Оказывать первую помощь тем, кто в нас стрелял, в мои планы не входило…
— Понятно-понятно, — хмурил он высокий лоб, глядя на показания. — Ну, медведи тут нередкость, а уж если эти палить начали…
«…обычный медведь бы начал драпать первым, идиот», — подумал я. Против четверых вооруженных людей медведи не выходят с когтями наголо. Но, конечно, бывают исключения.
— Ладно, присаживайтесь.
Далеко за полдень следователю доложили, что нашли четыре разодранных трупа, а также машину, брошенную у дороги, и вызвали медиков с криминалистами. Врачи там уже действительно никому не понадобились.
— Единственное, тут уже федералы тусуются, — недовольно прохрипели в трубке следака.
— Они там откуда? — поморщился тот.
— Позвонил, может, кто-то. Стрельба же, а тут поселок недалеко…
— А…
— Богдан, — позвала меня тихо Алина, — я написала Анатолию Михайловичу. Он выехал сюда.
Я кивнул, но у самого сдавило в груди от тревоги. Курочка моя становилась главным блюдом в меню на каком-то высокопоставленном застолье. И сейчас ее начнут рвать в разные стороны. Вадим как пить дать примчится, сверкая кристально голубыми глазами, и начнет врать, что он до смерти перепугался за свою сводную сестренку, узнав о трагедии.
Какого хрена он организовал это покушение? Совсем идиот? Скорее всего. Вероятно, Вадик торчит деньги кому-то, кому пообещал недурные проценты. А ведь если Алина достучится до Миртова, и деньги, и проценты вернуть он не сможет. Вадику страшно. А там, где страх, нет места мозгам. И ведь будь на моем месте человек, нас бы похоронили с Алей под тем бревном. Сука! Но теперь Алина расскажет Миртову об услышанном, и вся надежда будет только на него.
Но а если он все же отвернется от нее? Бизнес и ничего личного?
Звонка от Всеволода я ждал с нетерпением.
— Богдан, мои доложились, что картина на месте преступления полностью подтверждает твои слова. Трупы мы не приняли, оставили местным. Расследование тоже отдаем людям. У вас есть подозреваемые, как я понял?
— Да.
— Людям доложились?
— Да.
— Ну, тогда будем ждать результатов оттуда. Это уже вне нашей сферы. Главное — по тебе я напишу положительное заключение. Оно не повлияет на твой условно-досрочный выход.
— Спасибо, — выдохнул я с облегчением.
— И по девушке твоей…
— Давай мы сами разберемся.
— Хорошо, — с сомнением протянул он, — но не мешкай. Я в рапорте её указывать не буду, но чем быстрее, тем лучше…
— Она не видела ничего и… похоже, верит, что нас и правда спас медведь, — выдал я, вслушиваясь в собственные слова и понимая, что они вряд ли натягиваются на отмазку от заявления в службу контроля. А ещё — я уже сделал Всеволода соучастником.