— А то, — недовольно хмурился Богдан. — Все устраивает? Дорога нормальная?
Дорога действительно оказалась на высоте от самого пункта пропуска, а стоило ей вильнуть, и за деревьями замелькали горящими окнами дома, фонари и вывески осветили аккуратные тротуары, детские площадки и магазины.
— Прикольно тут, — крутила я головой. — Вообще бы не подумала, что ты тут живешь…
— А где бы ты подумала я мог жить? — усмехнулся Богдан.
— Ну, не знаю, — протянула я. — Квартиру где-нибудь в городе снимал…
— Снимал? — веселился он.
— Ты выглядишь эффектно на своем мотоцикле, но не очень прагматично. Зимой на мотоцикле холодно и мокро, а выглядит он дорого. Как и ты сам.
— Мне просто не холодно, — улыбался он. — А по московским пробкам — самое то. Я пока что ценю скорость и контроль.
— Но увезти меня, Медвежонка и гору пакетов на мотоцикле бы не получилось…
— Ещё вчера у меня не было всего этого, и я даже не думал, что будет, — пожал он широкими плечами. — Но Медвежонок поселится дома, ты спокойно сядешь на мотоцикл мне за спину, а горы пакетов… это проблема, да…
Я было спохватилась, что слишком забегаю вперед с пакетами и Медвежонком, критикуя его образ жизни, но тут он свернул на площадку сразу за поворотом:
— Приехали. Посиди, пока я открою ворота.
— Ничего себе, — прошептала я, когда он вышел.
За воротами оказался небольшой ухоженный двор, выложенный серой плиткой. Сам дом был построен среди леса, как и все дома в поселке. Корабельные сосны взмывали в небо за забором, а вокруг дома росли низкорослые елки вперемешку с осинами, что, впрочем, оставляло достаточно пространства. А дышалось тут как на курорте!
Когда Богдан включил свет на веранде и все вокруг залило теплым жёлтым светом, внутри у меня окончательно отпустило.
— Классно тут, — улыбнулась я, осматриваясь.
Медвежонок в руках вовсю рвался на волю, но я так устала, что бегать за ним вообще не улыбалось.
— Отпусти его, — посоветовал Богдан, — ему со двора никуда не деться.
— Ладно.
И негодник радостно ускакал в темноту к деревьям.
— Иди в дом, я сам все перенесу.
Нет, всё же перестать быть независимой и сильной приятно. Я с интересом осматривалась с крыльца, гадая, откуда все же у Богдана такой дом в столь непривычном месте? А вдруг он не один живет? Может, родители у него есть? Я же ничего о нем не знаю.
— Проходи. — И Богдан толкнул двери, проходя первым с несколькими пакетами.
Замерев на пороге, я пришла к выводу, что целое семейство из пары поколений тут не поместится. Холостяцкое жилище. Все тут было лаконично и со смыслом. С порога взгляд упирался в небольшую гостиную, созданную для того, чтобы посидеть с друзьями — низкий стол, кожаный диван и пара кресел, а также плоский телевизор на стенке. Все. Справа — настолько небольшая кухня, что готовить вдвоем на ней не выйдет. Вся мебель, столешница, пол и стены — из дерева одного цвета. Даже холодильник, который открыл Богдан, чтобы убрать продукты, оказался скрыт под деревянной дверцей.
— Ты один живешь, да? — задала я глупый вопрос.
— Конечно, — выглянул он из-за дверцы. — А что?
— Я ничего о тебе не знаю. Ну, кроме того, что ты сидел.
— Я всё расскажу, — и он закрыл дверцу холодильника, загадочно улыбаясь, — только не сегодня.
34
— Ой, ты говорил, что рос в детдоме, а я и забыла, — стушевалась я окончательно. — Прости…
— Аль, успокойся уже. Сядь на диван. Расслабься. Вино будешь?
— Буду. А в душ можно?
— Можно. Пошли…
Богдан проводил меня на второй этаж. Лестница вывела прямо в спальню — лаконичную мужскую комнату с большой кроватью и полным отсутствием декора. Стены, потолок и пол обшиты темным деревом, а небольшое узкое окно вряд ли давало достаточно света. И это было странно. Но когда Богдан щелкнул выключателем, пространство ожило, и стало уютней благодаря нижней подсветке.
В ванной же оказалось так светло, что я даже зажмурилась в первые секунды.
— Вау! — округлила я глаза на большую угловую ванную, в которой поместилась бы и я, и Богдан, и ещё кто-нибудь.
Наверное, на то она и была рассчитана? Думаю, Богдан пользовался спросом, и мог позволить себе сразу пару девушек на ночь… Боже, ну о чём я думаю?