— Красиво, — пискнула я глупое.
— Разберешься с душем?
— Угу, — закивала я слишком энергично, — спасибо, Богдан.
— Полотенце сейчас принесу, — одарил он меня насмешливым взглядом и вышел.
Я принялась стягивать с себя одежду, но на джинсах притормозила. Он же придет сейчас, а я тут с голой попой. Но, с другой стороны, мы же встречаемся теперь… Вот как в одном дне могут уместиться такие разные вопросы? «Доживу ли я до вечера» и «Светить ли мне попой перед Богданом, если он предложил встречаться?»
— Аль…
Я вздрогнула и подскочила с крышки унитаза.
— Начинаю сомневаться, что ты разберешься с душем, — усмехнулся Богдан, наблюдая за моей суетой. — Может, тебе помочь?
— Я просто села посидеть.
— А, — многозначительно протянул он. — Все говорит за то, что тебе пора полежать.
— Я так просто не сдамся, — заявила я, отбирая у Богдана полотенце. — Выходи давай!
***
Не успел я спуститься в кухню, как в двери постучались.
— Капа, ты не вовремя, — зарычал я и едва не прибил друга дверью, попытавшись закрыть ее, едва завидел друга в проеме.
— БДСМ, где ты был? Где мотоцикл? Оуф! Нога! Богдан!
Я раздраженно схватил Капелло за шиворот футболки и втянул в дом:
— Что тебе нужно? — зарычал ему в лицо. — Говорю же — не вовремя!
Он вскинул голову на звук льющейся воды в ванной.
— У тебя тут кто-то? — сузил глаза.
— Ты совсем страх потерял? — опешил я.
— Та ну не кипишуй, — вскинул он руки. — Ко мне Сивый вчера приходил! Я тебя весь день караулю, потому что трубку ты не берешь!
Я раздраженно скрипнул зубами, развернулся и направился в кухню:
— Двери закрой.
— С той стороны или этой?
— Что сказал Сивый? — поинтересовался я с деланым равнодушием.
— Про тебя спрашивал…
Я обернулся, замечая, что он прихрамывает, хотя пытается это скрыть.
— Я не эту ногу тебе прищемил, — насторожился я и посмотрел на Капу в упор. Тот отвел взгляд:
— Фигня…
— Что он с тобой сделал? — зарычал я, хватая его за плечи и всматриваясь в лицо пристальней. — Угрожал? Этот козел тебе угрожал?
— Я сам нарвался, — передернул он плечами. — Взялся требовать, чтобы он оставил тебя в покое… Но он не оставит.
— Сядь. — И я подставил ему стул. — Что ему нужно?
— Сивый прознал, что у тебя есть доступ к подросткам на зоне. И что ты занимаешься с ними, а они тебе доверяют. У Сивого свои источники… — заговорил Капа тихо. — Дети — это же всегда свежая кровь и легко управляемая масса. Он хочет, чтобы ты занялся пополнением его рядов. — Капа презрительно усмехнулся. — Ему это нужно сейчас, очень.
Я тяжело вздохнул и оперся о столешницу, погружаясь в мрачные мысли. Вот только этого мне не хватало сейчас. Но, видимо, придется с Сивым все же встретиться и объяснить, что мне его предложение не интересно. Чёрт, как же это все не вовремя…!
— Богдан, может, все же уедешь? — пришиблено подал голос Капа.
— Ты снова об этом?! — вспылил я.
— Ну что ты упертый такой?! — воскликнул он. — Смысл нарываться?!
— Тут — мой дом, Капа, и я никуда не уеду! Я строил этот дом, и он мне нравится! И я привык жить здесь! Что мне, каждый раз уезжать, когда какой-то мудак решит, что я — его собственность?
— Я просто не хочу, чтобы тебя убили! — вспылил он, выпрямляясь, но тут я услышал частое дыхание Алины, и повернул голову в сторону лестницы. Она стояла у входа в кухню. С влажными волосами, разбросанными по плечам, с футболке и джинсах, но это не скрыло ее свежего запаха, и я тяжело сглотнул. Только во взгляде ее явно читалась тихая паника.
— Тебя тоже кто-то хочет убить, я правильно понимаю? — уточнила она фальцетом.
— Капа, это — Алина, моя девушка. — Поднялся я, игнорируя вопрос Алины, сцапал ее под руку и потянул к стулу. — Аля, это мой лучший и единственный друг Капелло.
— Здрасти, — оцепенело улыбнулась Аля, усаживаясь под моим давлением на стул. — Очень приятно.
— Взаимно, — насупился Капа и засуетился, приподнимая зад. — Прости, брат, я пойду…
— Сядь, — приказал я.
— В смысле? — опешил он, замирая с приподнятым задом, и потянул носом, насторожено супясь. — У тебя же медовый месяц, походу… А я думаю, что ты такой взъерошенный. Поздравля…
— Рот свой закрой, — рявкнул я и обратился к опешившей Алине: — Капа у меня контуженый, иногда бред несет. Но не буйный и не опасен. — Капа тем временем совсем ошалел, являя на своей физиономии бурю эмоций, но, к счастью, молчал. Слишком выразительно, правда, но недолго — пока я не пнул красноречиво его стул, направляясь к столу. — Ты же будешь вино?