— Вы, главное, мониторьте там ситуацию с ходом дела, — попросил я. — Главное, чтобы виновных наказали, а Алина смогла вернуться к прежней жизни.
— Ладно, — сдалась она. — Я тогда позвоню ей…
— Позвоните.
— До свидания, Богдан.
— Пока.
И я отбил звонок.
Нет, все же она — не дурочка, а вот Вадик — профессиональный манипулятор. А ещё он — в отчаянии. Видимо, какие-то договоренности жгут ему пятки. Звонить Алине и убеждать её в том, что хороший — он, а плохой — я, последняя тупость. Вдохновился успехом с мамой, решил, что и с Алиной прокатит?
Надо его всё же выцепить и зажать в темном переулке до характерного свиста в легких. Да, условно-досрочное — моя личная слабость, но я же не убивать его собрался. Да и не настучит он никуда, если я его аккуратно припугну. А тут ещё и Сивый.
Чёрт. И эту мою проблему надо было решать как можно быстрее.
38
Проезжая задворками поселения, я хмуро взирал на знакомые виды. Ничего не поменялось за те пять лет, что я тут не был. Те же гаражи, те же бараки для «наемышей» Сивого, стоянки для машин, огороженные ржавой сеткой, и запах дешевых сигарет. Сам Сивый жил чинно в поселке, но большую часть времени проводил здесь. Тут на складах у него хранилось много всего противозаконного и дорогостоящего. От контрабанды до оружия. Уверен, ассортимент его не изменился.
Под шинами зачавкала грязью лесная дорога, а из щелей и темнеющих проемов бараков на меня вылупились десятки глаз. Я поморщился. Как в грязь окунулся, и не запачкаться не выйдет.
— Эй, шакал, — крикнул я подростку с сигаретой у ближнего гаража, — где Сивый?
— А ты кто, шакал? — усмехнулся он презрительно.
Мда, молодежь тут борзая.
— Я не шакал, — рыкнул я утробно, по-медвежьи, и пацан дрогнул:
— Там, — указал пальцем, — в вагончике. Синий сбоку от стоянки.
— Спасибо.
Я направил машину дальше, но от меня не укрылось, что эта дерзота выдернула из грязных штанов кнопочный мобильник и бросилась звонить с докладом обо мне. Ну, тем лучше. Не придется искать.
Так и вышло. Сивый самолично, конечно, не выбежал мне навстречу, но провожатых отрядил. Мне указали, в какую лужу поставить машину, и взялись провожать к главарю.
— Богдан, — оскалился мне Сивый, стоило переступить порог вагончика. — С возвращением!
Пришлось перетерпеть это неприятное поглаживание против шерсти.
— Я поговорить приехал.
— Само собой, — великодушно кивнул он. — Я ждал тебя.
Сивый рисовался перед своими, убеждая их в том, что я вернулся и готов снова с ним работать, как он того и ждал. Старому медведю необходимо заручиться поддержкой молодых и сильных даже в человеческих делах. Нет, живя обычную человеческую жизнь, мы не бьемся за территории. Но когда дело касается авторитета, начинаются проблемы. Тут уж мы — больше животные. Ну а если жить на отшибе в этом лагере в грязи, то несложно забыть, что ты — от части человек. И это — мой единственный козырь против Сивого.
Он пригласил меня пройти вглубь вагончика, предложил сесть на кожаный диван, который среди бардака смотрелся как арабский скакун в овчарне, и выпить.
— Я ненадолго, — сообщил я, давая понять свое настроение.
Сивый глянул на меня из-под бровей и кивнул своим на выход.
— А друг у тебя верный, Богдан, — начал он издалека, направляясь к бару, когда мы остались вдвоем. — Горой за тебя. Грудью.
Я напряженно потянул воздух в легкие.
— Не то, что ты, уж прости, — закончил он с деланным вздохом.
— Ну так мне бы и ломал ноги. — Я встретил его взгляд, когда он обернулся с бокалом.
— Я искренне надеюсь, что мы с тобой до этого не дойдем.
— Я тоже. Но, как я понял, ты не собираешься принимать мой отказ продолжать с тобой дела.
— А ты уже отказываешься?
— А ты уже давишь?
— Я? — он наиграно усмехнулся. — Ты, наверное, забыл, как именно я давлю. Даже обидно…
— Я тебе говорил, что у меня — условно-досрочное. И толку тебе от меня будет мало, если я снова загремлю за решетку, когда меня поймают на твоих делах. Да и не собираюсь я к тебе возвращаться. Моя жизнь изменилась. Хочешь также — на зоне можно пройти отличный ретрит. Прочищает мозги, помогает расставить правильные приоритеты…