Юная леди опять начала закипать, и Эмили поторопилась погасить истерику, пока она не набрала силу.
– Довольно, Кэролайн! Ты как будто не слышала, что я недавно сказала. Если ты хочешь продолжать оставаться в Гренвилл-парке и видеться с Рис-Джонсом, тебе следует хорошенько обдумать мои слова и поучиться у Джейн Соммерсвиль скрывать свои чувства. Я постараюсь успокоить матушку, если до нее дойдут какие-нибудь преувеличенные слухи, но, если она приедет за тобой, я ничего не смогу сделать!
– Хорошо-хорошо, – благоразумие не совсем покинуло Кэролайн, и она тут же поняла, что ей выгодно, и поторопилась согласиться со всем, что предлагала сестра. – Я буду стараться изо всех сил, а если этого окажется недостаточно, просто уйду в свою комнату, когда какая-нибудь злобная сплетница примется чернить доброе имя Филиппа.
– В своем доме я этого не допущу, – зловеще усмехнулась леди Гренвилл. – В гостях же тебе придется очень постараться. Теперь я пожелаю тебе доброй ночи и пойду спать, это был еще один тяжелый день, который я бы предпочла поскорее забыть.
«А я буду помнить его всю свою жизнь», – подумала Кэролайн, вслух же лишь пожелала сестре доброй ночи.
22
Ричард Соммерсвиль уже давно спал, а его сестра и мистер Несбитт все сидели в маленькой гостиной Флоренс. Джейн впервые была здесь и чувствовала неловкость, смешанную с любопытством – ведь это ее сестра выбирала мебель и безделушки, ее рукоделие хранилось в корзинке возле дивана…
Мистер Несбитт привел Джейн сюда, чтобы рассказать ей о Флоренс. Каждое слово рождалось через боль, но в то же время он испытывал безмерную благодарность Создателю за то, что может говорить о погибшей дочери не с чужими людьми или бездушными родственниками, а с ее родной сестрой!
– Вы с Ричардом могли бы остаться на несколько дней? – мистер Несбитт как будто враз постарел и выглядел теперь старше своего брата Итана. – Твоя поддержка так много значит для меня…
– Я бы хотела, но Ричард будет томиться здесь, а если он уедет, я тоже не смогу остаться, – Джейн жалела отца, но не могла позволить жалости взять верх над всеми остальными чувствами, а их в ней бурлило ох как много! – Приезжайте к нам сами, ваши вещи – хороший предлог, чтобы навестить нас и пожить неделю-другую. Моего брата часто не бывает дома, и мы сможем говорить так много, как захотим.
– Дитя мое… – мужчина горестно вздохнул. – Я так и сделаю, мне невыносима мысль об одиночестве, но ничье другое общество мне сейчас не нужно! Мне кажется порой, что господь послал мне тебя в утешение, когда решил отнять у меня мою маленькую девочку…
«Или наоборот, – подумала Джейн. – Разве не мог господь счесть, что две дочери – слишком много для мистера Несбитта?»
– Это случилось так быстро, мы не успели подружиться… – она уже не в первый раз говорила это.
– Может быть, это и к лучшему, то, что вам не хватило времени полюбить друг друга, – сказал вдруг мистер Несбитт. – Потеря не так велика, когда тебе неведомо, что ты потерял.
– Я знаю, она была чудесной девушкой, и вижу, как велико ваше горе, этого мне достаточно, чтобы понимать, какой прекрасной сестры я лишилась…
– Эта боль останется с нами навсегда. Не знаю, наступит ли однажды мгновение, когда я перестану проклинать тот день, когда повез ее на бал к Рис-Джонсам…
– Филипп Рис-Джонс, должно быть, думает точно так же… – Джейн уже давно хотелось спросить, как относится ее отец к распространяющимся слухам о причастности Филиппа к смерти Флоренс и его первой невесты.
– Не сомневаюсь! Если он – настоящий джентльмен, чувство вины должно лишить его покоя и сна! – жестко ответил Несбитт. – Ему следовало позаботиться о безопасности своего дома!
«По крайней мере, он не принял всерьез эти пересуды, или никто еще не осмелился заговорить об этом при нем, – поняла Джейн. – Он убьет Рис-Джонса голыми руками, если заподозрит его в убийстве. Я должна приложить усилия, чтобы они не встречались до тех пор, пока отец немного не успокоится».
– Грабители редко встречались в наших краях, все мы привыкли гулять где вздумается, – Джейн сочла, что надо встать на защиту Филиппа. – Все изменилось с тех пор, как лорд Мортем убил мою горничную, а его поместье перешло к наследнику, который не собирается занять его место. Некоторые фермеры разорены, кто-то из них обозлился и стал преступником.
– Да, я слышал об этой мрачной истории, – согласился мистер Несбитт. – И все же, все же, как мог кто-то лишить жизни такую юную, невинную девушку лишь ради ее ожерелья, будь оно проклято! Она бы отдала его сама, если б какой-то нищий попросил ее!
Джейн терпеливо успокаивала отца, понимая, что ей еще много месяцев придется быть его опорой и утешительницей. Что ж, не такая уж большая цена за возможность быть его единственной дочерью.
– Надеюсь, твоя комната тебе понравилась, – Эмили вошла в Персиковую спальню посмотреть, как устроилась ее гостья. – Неподалеку спальня Кэролайн, вы можете сколько угодно болтать перед сном.
Кэтрин Рис-Джонс неуверенно улыбнулась. До появления хозяйки дома она бережно разложила свои вещи и водрузила на маленький столик у окна своего верного рыцаря-чернильницу.
Выбранная леди Гренвилл для юной гостьи спальня и в самом деле была очень уютной. Она получила название от обоев, разрисованных цветущими персиковыми ветками и спелыми плодами. Покрывало, обивка кресел и оконные шторы также были в тон, и их теплый отблеск заметно оживлял бледные лица, что было очень кстати и для мисс Рис-Джонс, и для хозяйки дома.
– Вы так неизмеримо добры ко мне, леди Гренвилл! – Кэтрин развела руками, словно хотела охватить все окружающее ее великолепие. – Не могу передать, как я рада возможности уехать из нашего дома, куда еще недавно стремилась всей душой!
– Друзья называют меня «Эмили», тебе придется к этому привыкнуть. Я хорошо представляю себе твои чувства, не так давно я сама вместе с мужем и подругами бежала из дома, желая развеять печаль и страх, владевшие нами в те дни. Пройдет две-три недели, и ты повеселеешь. Боюсь, твоему брату будет намного тяжелее оправиться, ведь он любил мисс Несбитт…
– Я знаю, что должна была остаться и поддерживать его, но я боюсь, – Кэтрин приняла слова леди Гренвилл за упрек, хотя Эмили вовсе не стремилась огорчить девушку. – Он столько всего сломал и разрушил, метался по дому, кричал, а потом, когда полковник Дейл сумел дать ему лекарство, стал бродить, словно тень, и это выглядело еще ужаснее…
Выпуклые глаза мисс Рис-Джонс стали казаться еще больше на осунувшемся личике, бедняжку никто бы не назвал сейчас даже миловидной. Эмили решила отвлечь гостью от воспоминаний о столь печально закончившемся празднике.
– Сегодня на обед приглашена миссис Логан. Я думаю, ты будешь рада ее увидеть.
– Конечно! – личико Кэтрин просветлело. – Миссис Логан напоминает мне бабушку, которую я почти не помню. Она такая ласковая и говорит забавные вещи!
«Эта девушка – еще совсем ребенок! Так о наших гостях мог бы сказать Лори. Кэролайн всего на год старше, и лишь несколько дней назад я считала ее юной беззаботной глупышкой, а она, оказывается, переживает свою несчастную любовь! Интересно, сколь глубоко Кэтрин увлечена Ченнингом? С ее внешностью ее ждет немало страданий, если ей понравится какой-нибудь бессердечный красавец навроде нашего Ричарда! Николас подходит ей, пожалуй, но не будет ли ей скучно с ним? Боже мой, ради нее мне ведь придется терпеть его визиты! Хоть бы он не напросился погостить у нас!»
– Вот и прекрасно! Уверена, мы проведем приятный вечер. Я бы хотела послушать, как вы играете, – на лице Эмили не отразилось ни следа этих промелькнувших недавних мыслей.
Кэтрин покраснела, но не стала отказываться – леди Гренвилл ведь была так добра к ней!