— Волчонок, — насмешливо проскрипел в ответ Сандор. Он сам сидел в седле под желтым знаменем с тремя гончими, в окружении ланнистерских латников. На гребне холма позади него выстроились горцы, давая понять, что за спиной Клигана не только горстка гвардейцев.
— Дай угадаю! — усмехнулся он, не дав Роббу заговорить. — Ты пришел слезно умолять меня вернуть тебе твою ненаглядную сестрицу, — лицо Волка исказилось от еле сдерживаемого гнева. — Так вот. Мой ответ — нет!
Конечно, у него возникали мысли о том, что можно было бы умыкнуть Птаху ночью и увезти на Север, к брату и матери, как он и хотел сделать в ночь битвы у Черноводной. Но потом, поразмыслив, он понял, насколько это была идиотская мысль! Даже если бы им удалось вдвоем выбраться из города, они бы не проехали и сотни миль, когда высланная погоня нашла бы их. Если какие-нибудь мародеры или разбойники не прикончили бы их раньше! Нет, будь Пес один, то он бы прорвался! Но обремененный Птахой…
В пути же за ними постоянно наблюдали Алые и Бес. Не говоря уж про горцев, которые были отменными следопытами.
И когда пришли вести об отряде Старка, он снова задумался выкрасть Сансу и рвануть к её брату через поле…
Но тогда пришлось бы убивать. Не безликие фигуры, которыми ему обычно представлялись его противники. Нет. Ему бы пришлось убивать парней в алом, которые день ото дня проникались к нему все большим доверием и уважением, сквозящими в каждом взгляде. Убивать юных Обгорелых, смотрящих на него, как…
…Как на воплощение Рыцаря из глупых пташкиных песенок.
Но все эти мысли и сомнения мгновенно улетучились, стоило ему встретиться с полным презрения взглядом Робба Старка. Упрямая злоба наполнила разум.
«Хрена с два я отдам тебе Пташку, засранец! Она — моя!»
В момент озарения, когда злоба на секунду отступила, он подумал, что похож на ту собаку на сене.
«Сам к ней не притрагиваюсь, но и других не подпускаю» — усмехнулся он. А в следующий момент снова разозлился: «Да и насрать! Я уж точно не собираюсь отдавать её этим сраным надменным лордикам! По крайней мере не на таких условиях! Не сейчас, когда они смотрят на меня, как на шелудивую псину, которая по первой же указке ринется исполнять их гребанную волю. В Пекло!»
Тем временем спутники юного Старка еле удержали своего предводителя от того, чтобы выхватить меч. Тот был в совершенном бешенстве.
Пес стиснул зубы.
«Злись, Волчонок. Разозлись как следует! Мне это на руку. Легче будет заставить тебя сделать то, что мне нужно».
Насмешливо глянув на Робба, он лениво произнес:
— Но, в принципе, мы можем решить этот вопрос просто. Как мужчины. Поединок на копьях, — произнес Клиган равнодушно. И добавил: — Если не трусишь, конечно.
Он впервые в жизни блефовал. С одной стороны, это было мерзкое ощущение! С другой — а чем это отличалось от ложных выпадов в том же сражении на мечах?
В голове лихорадочно плясали мысли: «Только бы он клюнул… Только бы не стал задумываться, почему грубый рубака Пес предлагает именно копейный поединок — гребанный копейный рыцарский поединок! — тогда как мог просто вызвать Волчонка на мечный бой и с легкостью прикончить…»
Пес тряхнул головой. Многовато он в последнее время размышляет.
Окружающие Старка воины что-то горячо втолковывали Роббу, но тот только раздраженно отмахнулся, не отрывая полный гнева взгляд от Пса.
— Хорошо. Будет тебе поединок, Пес! — выдохнул Волк, надменно задирая подбородок и кривясь от переполнявших его эмоций.
Клиган выдохнул. Остались мелочи: условия поединка, сам поединок… Но он верил, что все получится так, как надо.
Он сдержит слово. И Пташка останется с ним…
Отряд под знаменами Старков и Талли отступал, спеша уйти от преследования идущего от Ланниспорта крупного отряда: Клиган заметил, как к ним прискакал гонец.
Пес наблюдал за этим с вершины холма, на котором расположились ранее его силы. Весточка об отряде, вышедшем встречать караван, достигла их чуть позже северян: ланнистерский гонец прискакал почти сразу, как противник снялся с места и поспешил на северо-восток.
Пес нахмурился. Он надеялся, что Волчонок все-таки протянет достаточно долго, чтобы добраться до безопасного места, где его могли подлатать. Он обещал.
Когда он вернулся в лагерь, первое, что он заметил, была Пташка: такая же бледная, с тем же выражением лица. Но глаза… глаза смотрели на него с такой безумной надеждой!
Он не спеша слез с коня и занялся завязками шлема. Все это время она топталась рядом и пыталась заглянуть ему в глаза. Он усмехнулся ей, постаравшись, чтобы этот оскал был хотя бы не таким жутким, как обычно.
— Айе, Пташка! — проскрипел он. — Ну и задал я трепку твоему братцу!
— Я… я видела поединок, — тихим, на грани истерики голосом проговорила она. Мысленно он обругал себя. «Нашел время шутить, тупая псина!»
— А раз видела, то о чем разговор? — буркнул он. Но потом все же вздохнул и смягчился: — Да не дрожи ты так! Не убил я его, не убил! Чтобы убить человека турнирным копьем, нужно очень сильно постараться! Но, признаться, покалечил я его изрядно, — все же уточнил Пес. Он не станет ей лгать.
— И… он…
— Оклемается. Довезут его до какого-нибудь дружественного замка, уложат в постель. Недельки три поваляется, пока кости срастутся, и выздоровеет!
Он уже двинулся прочь, не собираясь дальше разглагольствовать на эту тему — не дай Боги опять всякие дурацкие мысли вернутся! — как почувствовал легкое прикосновение на руке.
Пес обернулся и увидел, что она держит его за рукав и смотрит прямо в лицо. По её личику стекали слезы, но ни страха, ни отвращения на нем не было. Только облегчение и… благодарность?
— Спасибо… спасибо тебе… Сандор, — произнесла она и легко коснулась губами его обожженной щеки. После чего, укрыв вспыхнувшие щеки в ладонях, убежала в свой шатер.
А он так и остался стоять соляным столбом, не способный выйти из ступора, и пытаясь понять, что его ошарашило больше: её слова или её поцелуй?…
========== 8. Санса ==========
Ланниспорт встретил их шумом толпы, запахом моря и вонью выгребных канав, а также стуком молотков в сотнях кузниц.
«Ланниспорт славится своими златокузнецами и ювелирами» — вспомнила Санса, глядя на пестрящие за окошком возка вывески, по большей части изображавшие самоцветы, наковальни и молотки. Небо застилал дым из сотен труб.
Бес отбыл в Утес Кастерли вместе с отрядом Эйгона Хилла и большей частью горцев. Как он объяснил, там его ждали какие-то неотложные дела, которые ему поручил лорд Тайвин.
К удивлению и расстройству Сансы, с ним уехала и Шая. Та на прощание обняла новоиспеченную леди Клиган и заверила, что будет скучать по ней. Но, как объяснила служанка, озорно сверкнув глазами, она служит дому Ланнистеров, а потому её место в их вотчине. Вместе с лордом Тирионом.
Элия же осталась при ней, сказав, что с удовольствием будет служить леди Клиган в её новом доме.
«Леди Клиган… Пора бы уже привыкнуть» — подумала Санса, зябко поежившись под плащом. Мельком она глянула на всадника верхом на черном, как ночь, коне, что ехал рядом с возком. Пес был обращен к ней здоровой половиной лица, и она даже невольно залюбовалась им.
Покраснев, она вспомнила, как поцеловала его после поединка с Роббом. В тот момент её ведь не напугал ни его шрам, ни хриплый голос, ни грубый тон…
Так, может, она сама же и придумала себе этот страх?
«В Королевской Гавани не было никого, кто бы вступился за меня. Не было никого, кто бы защитил меня. Только Пес… Нет, не так! Сандор… Сандор Клиган. Мой муж» — твердо произнесла Санса про себя. А затем снова покраснела и постаралась переключить мысли на что-то другое.
К концу пути всех удивили горцы. Тиметт сын Тиметта и Челла дочь Чейка хором заявили, что желают пойти в земли Клиганов вместе с Псом и поступить к тому на службу. И если мотивы вождя Обгорелых были по большей части понятны: то, с каким восхищением он и его сородичи пялились на Сандора, говорило само за себя — то причины, двигавшие Челлой, она объяснила уже гораздо позже.