Санса при первой же возможности послала в Утес Кастерли ворона с письмом, в котором рассыпалась в благодарностях. Она бы с удовольствием отправила еще весточку матери, но просто не знала, как это сделать. Солдат, ведающий воронами в их отряде, умел кормить их и чистить клетки, но как направить их куда-то, кроме воронятни родового замка Ланнистеров, он не знал. Для этого нужен был мейстер, которого у них пока не было.
Деревня оказалась довольно крупной. Практически это был даже городок, а не деревня. В нем имелась деревянная септа и трактир – правда, окна на обоих строениях были заколочены. Здесь, как и в Водопаде, чувствовалась общая запущенность. В воздухе витала какая-то безнадежность. Разруха, конечно, была не такой сильной, как если бы сюда докатилась война. Но кучи мусора по обочинам главной дороги, ведущей к замку, рыщущие между ними бродячие псы с выпирающими тощими ребрами и пустыри на месте разрушенных домов действовали на девушку угнетающе.
- Сир Григор, говорят, лично свернул шею септону, - негромко проговорил один солдат другому, кивнув в сторону заколоченной септы, - когда тот вступился за девчонку лет десяти, которую Гора хотел поиметь. Прямо на ступенях септы прикончил!
- Ладно тебе болтать! – раздраженно прошипел его собеседник. – И без тебя жутко. Но если не врешь, то эту септу надо заново переосвящать.
- Это уж точно, - хмуро ответил первый солдат, после чего оба умолкли.
Санса зябко поежилась. Городок под сенью черной башни, укрытый туманом – это место действительно было жутким!
«Но ничего» - вздохнула она. «Если правильно взяться за дело, то меньше, чем за год, мы все восстановим! С Сандором… с ним я смогу все» - твердо решила она.
При воспоминании о муже в голове всплыла и та ночь, когда она впервые, по своей воле, отдалась ему…
Они легли на мягкие шкуры, не разрывая поцелуя. Она уже не вспоминала про уродливый жженый шрам на его лице, полностью отдавшись поглотившему её теплому чувству! Голова шумела, но не от выпитого эля, а от этого воздушного, обжигающего ощущения, волнами растекающегося по телу с каждым прикосновением его широких ладоней.
Она почувствовала поцелуи на своей шее, груди, животе… и судорожно выдохнула, выгнувшись дугой, когда его язык завладел тем местом, что было скрыто треугольником рыжих волос внизу живота! Она задвигала бедрами в такт движениям его языка, все быстрее и быстрее, закусив запястье, чтобы не закричать на весь дом!
Наконец, её пронзила судорога, родившаяся между ног! Она сжала колени, содрогаясь в сладкой агонии!
Когда же Санса смогла поднять на него взгляд, он навалился на неё, заставляя раздвинуть ноги, и с рычанием вошел!
На этот раз ей было уже не так больно, как тогда, в бане. К тому же после стремительного первого рывка Сандор, будто опомнившись, стал двигаться медленнее и более плавно, давая ей возможность привыкнуть.
В какой-то момент она почувствовала, что боль окончательно утихла, сменяясь накатывающим с каждым его толчком наслаждением! Она начала двигаться вместе с ним, приближая момент сладостного взрыва!
Кажется, под конец она всё-таки не выдержала и что-то кричала в такт их движениям. Рычание Сандора и её протяжный стон… и он без сил наваливается на неё, тяжело дыша.
- Пташка… - смотрит он на неё, ища в её глазах намек на отвращение или боль. И она отвечает открытым и чистым взглядом. Она больше не боялась. Ничего…
В распахнутых воротах замка их встретил сгорбленный старик в просторном одеянии и мейстерской цепью на шее. Сансе сразу бросилась в глаза сетка резаных шрамов на левой щеке мейстера.
- М-милорд, - как-то суетливо поклонился он подъехавшему Псу. – Я ч-чрезвычайно рад приветствовать в-вас! Я немедленно распоряжусь о еде и п-покоях для вас, - он глянул на Сансу, тут же отведя взгляд, - и в-вашей леди.
- Хорошо, - кивнул Клиган бесстрастно. – Вели слугам заняться лошадьми, но к Неведомому пусть не суются, если им жизнь дорога!
- Милорд? - со страхом и недоумением воззрился на Пса мейстер.
- Неведомый – это мой конь, - терпеливо объяснил Сандор под смешки солдат. Правда, то, что это был «терпеливый» его тон, поняла, наверное, только Санса, уже потихоньку учившаяся распознавать настроения супруга. Для окружающих же голос лорда Клигана прозвучал, будто угрожающее рычание! Несчастный мейстер при этих звуках вжал голову в плечи и смертельно побледнел.
Пес же, не обратив, казалось, на это внимания, первым въехал в кольцо замковых стен.
Двор замка был, по сути, самым обычным. Слева от ворот тянулись конюшни, справа виднелась кузница. Несколько человек в простой одежде выстроились у входа в башню, уперев глаза в землю.
«Жители деревни, попрятавшиеся при виде знамени с черными гончими, не проходящий страх в глазах мейстера, робкие слуги» - нахмурила брови Санса. «Каким же чудовищем был сир Григор, раз даже спустя столько времени после его смерти ужас прямо-таки витает здесь в воздухе?»
Тем временем двор наполнился командами сержантов и стуком сапогов по брусчатке: солдаты спешивались и вели коней к стойлам.
- Мест в конюшне не хватит на всех лошадей, - проскрипел Пес, подходя к девушке. Старый мейстер робко семенил следом за ним. – Я видел стойла в том заброшенном трактире, думаю, если немного восстановить его, нам будет в самый раз. Эй! Старик! - повернулся он к мейстеру, отчего тот в очередной раз в ужасе выпучил глаза и даже попятился. Сандор досадливо сплюнул: - Седьмое Пекло! Да не сожру я тебя! Я, конечно, не красавчик, но какого хрена ты шугаешься при малейшем взгляде в твою сторону?
- Я п-прошу… прошу меня прос… простить, милорд… - залепетал тот, дрожа и не отрывая глаз от земли.
- Семерых в Пекло! – закатил глаза Пес и двинулся к Хиллу, на ходу раздавая распоряжения. Санса же, глубоко вздохнув, спешилась, опершись на руку Крагга. Похоже, налаживать нормальные отношения с мейстером и слугами придется ей…
Камин в главном зале Хаунд-холла ярко пылал, освещая мрачные стены и грубо сколоченные столы, стоящие вдоль них. Впрочем, мрачность обители дома Клиган уже была сильно разбавлена развешенными по приказу Сансы гобеленами из числа их свадебных подарков. Конечно, их было маловато, чтобы закрыть все стены немаленького зала, занимающего почти все пространство первого этажа башни, так что за спинами сидящих за головным столом она распорядилась развесить знамена с тремя черными гончими. Временно, как она планировала. До тех пор, пока у неё не будет возможности докупить недостающие детали интерьера.
За столом лорда они сидели втроем: она сама, Сандор и мейстер Рееман, который уже не выглядел таким перепуганным и подавленным. Впрочем, он по-прежнему старательно прятал глаза при любой попытке новых хозяев заговорить с ним.
Остальные столы занимали солдаты в желто-черных дублетах: они смеялись, пили эль, ели жаренную свинину и запеченные прямо в камине овощи. В Хаундвилле ситуация была получше, чем в остальных деревнях, так что слугам без труда удалось купить у местных несколько свиней.
Осматривая зал, она внезапно подумала, что хорошо бы сохранить традицию трапезничать вместе со слугами и гвардией, как это было заведено в доме её отца.
«Когда-нибудь» - твердо сказала себе она. «Когда-нибудь это место станет похожим на Винтерфелл. Оно станет мне настоящим домом. А там» - она глубоко вздохнула и скрестила пальцы. «А там, возможно, закончится война и я смогу… смогу увидеть маму с Роббом».
За едой она старалась развлечь мейстера Реемана светской беседой, буквально по крупицам вытягивая из него обстановку в Хаундвилле и окрестностях. Слово за слово он разговорился, и выкладывал ей, а также угрюмо прикладывающемуся к кубку Сандору, особенности жизни в землях Клиганов.
Он рассказал про то, откуда у него шрамы на лице: как-то раз у него вышел запас макового молока, а у сира Григора в тот момент случился очередной приступ головной боли. Когда приступ прошел, Гора, не слушая оправданий мейстера, разбил о его голову стеклянную плошку из медицинских принадлежностей и возил лицом бедняги по осколкам, пока всё оно не покрылось кровью.