Сандор глубоко вздохнул… и заговорил.
Комментарий к 19. Пес
*Жители Долины действительно частенько называют горцев Лунных гор одичалыми. Тем более что и происхождение с одичалыми за стеной у них одинаковое: это потомки Первых людей, не покорившиеся и не смешавшиеся с андалами.
Каюсь, глава мучилась мною долго и вышла откровенно слабой. Это связано с тем, что я совершенно не представляю, как Клигану без Сансы объясняться с тёщенькой.
========== 20. Санса ==========
Комментарий к 20. Санса
Я искренне прошу прощения за задержку. Очень трудно мыслить и писать, когда лежишь в больничке с инфекцией и не ешь ничего, кроме постной овсянки и антибиотиков. Но, в лучших хаоситских традициях, я вернулся и стал сильней, чем прежде!
Надвратная решетка с грохотом поднялась и Санса поневоле сделала шаг вперед, навстречу приехавшим всадникам. В горле пересохло, мысли путались. Единственное, что ритмично стучало в голове было: «Вот оно, вот оно, вот оно!»
Вот всадник в собакоголовом шлеме, пригнувшись, проехал под решеткой… Вот за ним въехал конный гвардеец… А за ним…
- Мама!
- Санса! – два вопля соединились в один, когда медноволосая женщина в пропыленном плаще чуть ли не на ходу спрыгнула с лошади и кинулась к дочери.
Санса думала, что это будет более чинно и благообразно: они с леди Кейтилин поприветствуют друг друга, обнимутся, потом пойдут в её покои и там уже она всё-всё ей расскажет…
Но ноги будто сами понесли её навстречу матери, глаза сами собой наполнились слезами, а голос свой девушка словно слышала откуда-то со стороны: он лопотал какую-то чушь, в то время как сама она всхлипывала на груди леди Кейтилин.
- Санса! Девочка моя!… – точно также всхлипывала та, не в силах оторваться от вновь обретенной дочери.
Краем глаза Санса заметила, как Сандор, косясь на них, ведет Неведомого к конюшням. Вид у него был потрепанный, на руке виднелась повязка.
- Ой! – опомнилась она. – Сандор, ты ранен?! Мама… а ты… с тобой все в порядке? Я немедленно распоряжусь…
- Хе! – криво усмехнулся её муж. – Не щебечи, Птаха, все уже прошло. Твоя матушка была столь любезна, что оказала мне первую помощь.
Сказано это было с изрядной долей яда, и Санса с несчастным видом переводила взгляд с удаляющегося мужа на поджавшую губы мать. Девушка закусила губу и в отчаянии заломила руки. Неужели все будет НАСТОЛЬКО сложно?…
Ужин, устроенный хозяевами замка: леди Леффорд и её сыном Деймоном – нельзя было с полным правом назвать пиром. И хотя все поднимали тосты в честь леди Кейтилин и её чудесного спасения, в основном разговоры носили прагматичный и деловой характер.
Леди Алисанна – нынешняя глава дома – явно нервничала. Ну еще бы! Учитывая, что её кузины: Леонелла и Миранда – вместе с мужьями переметнулись на сторону Серсеи, то присутствие крупного отряда в цветах Клиганов явно не добавляло ей душевного равновесия. К тому же, были найдены письма, в которых кузины убеждали её сдать Золотой Зуб войскам Королевской Гавани. И даже Санса, со всей искренностью пытавшаяся сгладить неловкое положение леди Леффорд, ничего не могла для неё сделать: если Бес посчитает её предательницей, им с сыном придется несладко.
В общем и целом, в замке повисла странная атмосфера. С одной стороны, слуги и хозяева ходили чуть ли не на цыпочках: настолько их пугали солдаты с тремя гончими на груди! Шутка ли: сам злобный Пес Ланнистеров заявился в поместье Леффордов. Все знали, для чего лорд Тайвин в свое время посылал к непокорным вассалам прежнего лорда Клигана…
С другой стороны, вместе с ужасающим Псом приехала его милая и безупречно вежливая жена. Санса порой чувствовала на себе совершенно изумленные взгляды домочадцев леди Алисанны. Правда, это изумление частенько сменялось страхом.
Девушка тихонько вздохнула. Она предполагала, что, возможно, её вежливые попытки развеять повисшее напряжение, пугают леди Леффорд куда больше грубости Сандора.
«Как меня когда-то пугала вежливость Серсеи» - мелькнула жуткая мысль. «Неужели я выгляжу так же? Так же холодно, неискренне… и жутко?!»
От таких мыслей Санса нахмурилась. Появилось ощущение, что она вернулась в Королевскую Гавань, в те времена, когда она была беззащитной жертвой коронованного подонка Джоффри и его злобной матери. Она до сих пор помнила, как сладкоречиво говорила с ней Серсея, при этом будто не замечая ужасного обращения к Сансе со стороны своего сына.
«Будто я теперь на месте королевы-регента, а Сандор – на месте Меррина Транта или Кеттлблэка. А на моем собственном месте – леди Леффорд. Беспомощная жертва и её палачи, источающие вежливые улыбки».
Её даже передернуло от такой мысли. Но затравленные взгляды Алисанны Леффорд все больше убеждали её в том, что хозяева замка воспринимают появление армии Пса в своих стенах именно так. И она впервые в жизни не знала, как ей стоит поступить.
Раньше Санса бы горячо заверила несчастную леди Леффорд, что она абсолютно искренна в своей доброте, что её учтивость – не просто холодное следование приличиям! И что она искренне сочувствует её положению и постарается всеми доступными способами облегчить его…
Но девушка продолжала вести себя с леди Алисанной отстраненно и сдержанно. Санса понимала, что страх перед её мужем, а также перед карликом из Утеса Кастерли, удержат хозяйку Золотого Зуба от необдуманных поступков. И уж лучше Алисанна Леффорд проведет несколько дней в неуверенности и страхе, чем натворит глупостей, поддавшись уговорам кузин, и спровоцирует Беса на расправу с её домом.
Да, Тирион уже потихоньку приобретал в глазах западных лордов репутацию, схожую с той, которой обладал покойный лорд Тайвин. Но если последний производил внешнее впечатление пусть жестокого, но благородного человека, то распутный и жестко действующий карлик вызывал у западников совершеннейший ужас!
Бес сознательно выбрал такую тактику, возвышая одних и уничтожая других, чтобы разделить, дезориентировать своих вассалов, поселить страх в их душах и внушить им мысль, что подчиниться новому лорду Утеса – единственный путь. История Тарбеков и Рейнов должна была всплывать в памяти ланнистерских знаменосцев именно при упоминании Беса, но никак не Серсеи.
Так что Санса, как вовлеченная в эту Игру, должна была поддерживать образ карлика, как жесткого лорда, который не прощает предательства, но при этом награждает за верную службу.
«Что дальше? Попрошу того певца, что сейчас наигрывает какую-то мелодию в другом конце зала, сыграть «Рейнов из Кастамере»? Чтобы леди Леффорд и вовсе лишилась чувств? Нет, все же я не настолько очерствела».
На её подрагивающие пальцы легла прохладная ладонь. Она судорожно вскинула взгляд и встретилась с глазами матери.
- Санса, - мягко произнесла она. – Что с тобой?
На её лице читалось беспокойство и… неуверенность?
«Ну еще бы» - горько подумала Санса. «Она видит, как я обращаюсь с несчастными Леффордами, как я надменна и холодна. Да и тот разговор…»
Она стиснула зубы, вспоминая, как они с леди Кейтилин уединились сразу после её приезда и как она рассказала ей… все.
- Боги, Санса! Девочка моя! Как я рада, - мать снова обняла её, стоило им пересечь порог покоев Сансы. Точнее, это были их с Сандором покои, но она не стала уточнять. Не время. – Как ты? Как…
- Все хорошо. Мама, мне столько тебе нужно рассказать!…
Она замолчала. Взгляд леди Кейтилин уперся в дальний угол спальни и застыл. Санса задержала дыхание. Она знала, что матушка увидела там.
Деревянную стойку с запасным комплектом вороненых лат.