— Ты о чем?
— А Грэгори? — я не спешила с высказыванием своего мнения, оно станет ножом в сердце, последним штрихом моего «я», и тянуть с ним имело смысл, поверьте.
— А что Грэгори? Он наследником станет, полноправным, как и я… — сын не опечалится смерти отца, но догадается.
Обделенный интеллектом, чутьем он обладал отменным. Не хочу и думать, что Алексия пообещала ему за молчание. Думаю, шантажировала его сестрой, вот с ней бы он разлуки не вынес. Да ему и не придется. Если вспомнить всю ту же «Джейн Эйр», милую книжицу о совсем не милой жизни, что первым приходит на ум? Любовь, да? А мне сумасшедшая на верхнем этаже, если меня что-то и интересовало в обожаемом мамой произведении, то именно её личность. То, какой она было «до», и как выжила, как смогла? Грэгори, в моём понимании, станет её прототипом. Ну не женой, разумеется, а братом, и еду ему будут таскать не слуги, а родная сестра и сын Темного Лорда, но суть их затворничества почти одинакова. Грэгори Гойл укроется на чердаке от невзгод и полного отсутствия счастья, да так там и умрет, держа за руку безутешную девочку-подростка, проливающую о нем слезы горя, единственные искренние слезы, доставшиеся ему после жизни. Я всплакну так, ради приличия. Алекс же из себя ничего не выдавит, слишком сильным будет её облегчение.
— Михаэль? Можно? — я просунула голову в кабинет и невольно поморщилась. Аромат сдобы и ванили здесь стоял невыносимо плотный. Михаэль, как обычно, перекусывал сладостями перед ужином. Стерев остатки клубничного джема со своего круглого лица, он хитро сощурился.
— Конечно-конечно! Проходите, Гермиона! А что это вы ко мне пожаловали? Супруги нет, и вы хотите о ней поговорить? — ну уж нет. Целью моего визита было не обсуждение неверности Алексии за её спиной, отнюдь.
— Да нет, просто скучно одной в гостиной ждать, а у вас тут такие приятные запахи…
— Да, это всё Шила, великолепные булочки у неё выходят, просто великолепные! Угощайтесь! — он шумно подвинул ко мне огромное блюдо через весь стол.
— А можно чаю? Мне нельзя сейчас кофе, сами понимаете…
— Да-да, одну минутку! — мужчина сосредоточился, но никто не появился. Тогда он позвал: — Шилааа! — ничего не произошло. — Я на секунду, старовата она стала, менять пора. Вы подождете?
— Да, я тут буду, не спешите, мне так неудобно, но кофе вредит в моём…
— Понятно, — перебил он меня, — ждите! — и зашагал коротенькими шажками к двери, сердито бурча проклятия в адрес непригодного домовика. Забыл Михаэль, что Шила не его собственность, а Алексии, что старшая она среди всей своей братии, потому и другим приказать может, и что послушна она хозяйке во всем и всегда…
Три капли в чашку, никакой магии и черной материи, никаких следов, благодарная улыбка за наконец добытый Гойлом чай, вежливое прощание, беглый взгляд на шахматный столик, предоставленный мне в пользование по инициативе Михаэля, как я позже узнала, и всё. Наутро мистер Гойл скончался от остановки сердца. «Много жирного кушал, бедный мой…» — сквозь рыдания поясняла вдова каждому встречному поперечному. Подруге я наколдовала насморк, и она добросовестно сморкалась целый день, имитируя скорбь. Быстрые похороны в солнечный день, удивленные глазки Сюзанны, наблюдающей за скрывающейся под комьями земли крышкой дубового гроба, в котором навечно упокоился её отец и я, осознавшая, что такое смерть, свершенная собственными руками, и потому прекратившая мучиться догадками и предположениями на этот счет. Ничего особенного, скажу я вам, такая же смерть, как и любая другая, даже чуточку легче, понятнее. Яд Нарциссы был мной надежно спрятан, он сыграл свою роль, хоть и не так, как желала бы его настоящая владелица. Но живая леди Малфой превзошла по силе ту, умершую, или же думала, что превзошла…
Ужас сковал мои мысли и разлился холодной кровью по всему телу. Ценность человека можно понять, лишь потеряв его. Вчера вечером домой не вернулся Драко. Даже сейчас, спустя десяток лет, я не могу объяснить, что творилось в моей голове тогда, не нахожу нужных слов. Какими словами объяснить то мерзкое чувство потери? Как признать своё поражение, ведь первое, что пришло на ум — его убили. Драко Малфой — трудоголик, уже немного скучный, семейный и уставший молодой человек, еще пытающийся порой над нами подшучивать, но с каждым разом у него это выходит все менее удачно и задиристо. Ну не мог он вот так просто взять и не вернуться!
— Не мог! — оказывается, я прошептала последние свои мысли вслух и Эйден, мой младший годовалый сын, названный так в честь стихии огня, почему-то заплакал.