— Почему ты такая понимающая, а? Где подвох? — я силилась улыбнуться, но вопрос все равно получился серьезным.
— Ищешь причину, по которой я тебя понимать не должна? Прекращай докапываться, Гермиона, а то еще найдешь…
Мы опять обнялись и заревели уже в два голоса, но по разным причинам.
Слева от меня раздались тихие шаги и я повернулась посмотреть, кто же это крадется. В лазарете я была единственной пациенткой, остальных в спешном порядке выписали болеть в спальни, и совершенно ясно, что и навещать могли лишь меня.
— Рон был прав. Я с ним спорила, но братец прав, у тебя действительно короткая память. Может, оторветесь друг от друга? На минутку? Ваше плечо, профессор, так сильно отличается от моего?
— Джинни, я не хотела…
Девчонка от злости не сдержалась и топнула ногой.
— Что ты не хотела? Чтобы я увидела? — нелегко было себе признаться, но да, именно этого. Я и правда ни на секунду не вспомнила о Джинни, о том, что она рядом и что это редкая возможность поговорить с кем-то из Уизли, поплакаться и погоревать вместе. Ни на сотую долю секунды! Алексия сердито поджала губы, но не позволила себе вмешаться, прекрасно понимая, что происходит, кто для меня эта рыжая и о чем она говорит. Я же не чувствовала себя неправой, я думала лишь о последствиях такой встречи, только о них. Безумно больно стало лишь сейчас, но кто меня услышит? Никто.
Лучший способ не терять друзей, не предавать их. Ну а если человек не хочет предавать, но у него не получается?! Кто тогда виноват? Вернее, кого сделать виноватым?
Джинни стояла, молчала и хмурилась, отчего её аккуратный носик в ярких веснушках смешно морщился. Он и был тем единственным, что было мне знакомо в той озлобленной когтевранке. Чужие, какие-то ледяные глаза, в них плескалось огромное море ненависти и гадливости! Не могли же ее так изменить эти две минуты и Алексия? Да нет, конечно не могли, просто она нашла повод, не специально, но Джинни скинула со своих плеч целую гору неудобных проблем в моем лице. Она получила возможность наслаждаться своей правотой, простив себе долг перед Гермионой Малфой. Бывает, как я уже не раз говорила, все бывает…
Гулкое эхо от стука каблучков стремительно удаляющейся Уизли ясно говорил о том, кто же во всем виноват.
— Противная какая, она мне еще на первых занятиях не понравилась, постоянно кривится!
— Она хорошая, а я — нет.
— Нет, ты не хорошая, ты идиотка! Тобой всегда так манипулировали, словно безвольной куклой? Вот увидишь, пожалуюсь на нее Люциусу! — Алексия разозлилась и раскраснелась, напоминая мне вскипающий чайник.
— Алекс?
— Ну!
— Ты не пожалуешься, ты тоже хорошая.
— Во первых — я плохая и мне это нравится, во вторых — конечно не пожалуюсь! Вьешь из меня веревки… — она все еще злилась, но с каждой секундой у неё получалось все менее правдоподобно.
Еще минут десять девушка отчитывала меня за мою мягкотелость и всепрощение, но когда прекратила, я у неё поинтересовалась:
— Ты слышала что-нибудь о Полумне Лавгуд?
— Слышала, кажется, она погибла в прошлом году, зимой. Директор был на похоронах, а что?
— Мы вместе учились, только она курсом младше, а обучения не продолжила, поэтому ты её не знаешь. Я как-нибудь расскажу подробней. Узнай для меня, пожалуйста, какого числа она умерла.
— Так я помню, Эйвери приглашал профессора Снейпа на Рождество, но тот отказался, сославшись на кончину ученицы. Мы, правда, тогда имени её не знали. Выходит, прощание пришлось на 25 декабря. Это ужасно, хоронить кого-то в такой радостный день…
Я окаменела, мысли улетучились, руки похолодели, и я с головой окунулась в жуткую боль, раздирающую меня изнутри. Интересно, мир может рухнуть несколько раз? За последний год я уверилась — может.
— Она была моей подругой, а убил ее Драко. Слышишь?! И отца ее убил, я точно не знаю как, но убил! Он знал Полумну, он же ее знал… — я схватила Алексию за запястье и притянула к себе. Мой безумный шепот меня же и пугал, но профессор Гойл, потомственный темный маг, слушала напряженно и внимательно. Как обычно, ей я рассказала обо всех своих догадках: про неуместную угрюмость Драко в тот праздничный вечер и его слова, про страшную фигуру в библиотеке, трясущихся от ужаса посетителей Малфой-мэнора и многое-многое другое. Северус предпочел не излагать мне свои предположения, но мне и собственных хватило с лихвой.