Кольцо поднес Чарли, и так приземистый, он сгорбился и выглядел просто стариком.
— Мистер Малфой, уберите палочку, мы ни в чем не виноваты, — Драко так и сделал, но предварительно убедившись, что перстень я одела.
Я снова услышала в своей голове голос, и опять это был Чарли Уизли.
— Все остается в силе?
— Конечно, Чарли, конечно! — я смотрела в его глаза так честно, словно матери исповедовалась. — Надеюсь, у Невилла есть безопасное место?
К сожалению, от ответа он ловко ушел.
— Ты не сердишься на него?
— Сержусь, но понимаю, я бы и сама, но духу не хватило…
— Мы тоже тебя понимаем, Гермиона, мы все!
Эх, Чарли! Главным то тебя назначили, но упустили из виду, что плохо мы друг друга знаем, очень плохо. Летних месяцев 1998 не хватило тебе, чтобы понять, кто самый наблюдательный. Хоть бы у Рона поинтересовался, или у Гарри! Это я всегда видела суть и основу, а не они! На первом курсе в Хогвартсе именно я заметила, на чем стоит Пушок, охраняющий философский камень, и именно я указала им путь! Не вытянул ты представление до конца, не смог. Почему не велел своим родственникам двигаться, когда на меня Невилл набросился? Отчего не распорядился маломальское удивление изобразить? Думал, за ту секунду я ничего не смогу заметить? Не успею? Не соображу? Столько застывших в ожидании непонятно чего статуй и все мимо моего зрения?
Вы полагали, что избавив меня от детей, получите в моем лице яростную сторонницу, пусть тайную, пусть на вражеской стороне, но сторонницу. А может не тайную? Может, хотели, чтобы я бежала, прежде открыв вам ворота? Чтоб уж наверняка? Ожидали, что я ополчусь на «виновников», то есть мужа и Лорда, а вам все сойдет с рук? Решили за меня, как будет лучше? Представляю, как сложно вам было оправдать себя в собственных глазах, вы же действительно хорошие, чего уж там… Правые в своем деле. Я такой же была, потому хорошо помню это ощущение собственной правоты — легкое и славное, не такое, с каким вы меня отпустили в жизнь!
Бедный Гарри, что же ты чувствовал, но самое главное, чем ты думал?! А Молли? Мать целой оравы, смотрящая на меня ясными очами всю дорогу до выхода?
Невилл должен был так поступить, раз уж я сама отказалась. Все было заранее просчитано и спланировано, кроме разве что его ярости, спугнувшей меня и заставившей пятиться к выходу. А его за что так немилосердно? Раз не Уизли, значит, не пропадет? А он пропадет, обязательно пропадет…
Да все вы сами подписали себе приговор! Подписи на нем будут разные, но вот первая — моя…
Глава 14
Гермиона Джин Грейнджер — любимая, а ныне позабытая дочь уважаемой четы дантистов, ушла. Её поглотило что-то темное внутри неё самой, а плотную завесу над этим чем-то услужливо и без труда приподняли те, за чьи идеи и жизни она боролась до последнего шанса, но когда больше не смогла бороться и захотела смириться, то была ими начисто стерта с лица Земли. Не по силам тем людям было оставить девушку в покое, не смогли её понять, не захотели услышать. Как будто так и надо, как будто друзья всегда так поступают! Надругались над её детьми и заставили душу биться в конвульсиях, извергая из себя весь свет и любовь. Не дрогнув и не осознав. Я ощутила легкое дуновение свежего ветра, покидая Нору после случившегося, оно было слишком прохладным для зноя того июльского полдня. Внутри все обмерло, и не только потому, что снятое и вновь надетое кольцо вступило в борьбу с даром Лорда, нет. Тот ветерок… Это Грейнджер махнула мне рукой, улыбнулась широкой улыбкой с чуть длинноватыми передними зубами, одернула спортивную курточку, взмахнула копной непослушных каштановых волос, поправила стопку учебников под рукой, чтоб уж точно не уронить и всё. Как в воду канула.
Драко от меня отворачивался каждый раз, когда я на него смотрела. Ждал, когда же наконец кинусь на защиту своих обожаемых Уизли, когда начну просить сохранить все в тайне…
Не дождался. Потупил взгляд. Пожалел меня.
* * *Третий. Я заткнула уши руками. Люциус разбил о стену третий бокал из дорогого големского стекла, самого прозрачного и тонкого на всем континенте, потому как выдувают его самые могучие легкие в мире, не знающие усталости и износа. То был мой ему подарок на сорок пятый день рождения. Они мужу понравились, не могли не понравиться — редкие, изысканные, с золотыми вензелями Малфоев по кромке. Разливаемые в них напитки всегда положенной им температуры — один из секретов «Голем Трест». Почему именно они? Другой посуды было мало?