По крутому узкому трапу они спускаются далеко вниз, до дна низкого громадного полуподвала.
Здесь тускло светят промышленные лампы в сетках, работает на всю катушку длинная и плоская, похожая на гигантский судовой двигатель, автоматическая линия по производству сигарет. Линия новехонькая, германская, фирмы «Табакенверке», с лазерным контролем и компьютерным управлением.
Вдоль нее стоят человек шесть чернявых и смуглых гастарбайтеров, наблюдая за работой агрегатов. Они одеты разнокалиберно, почти полуголые от жары, но все в одинаковых наушниках-заглушках, в респираторах от табачной пыли. На пришельцев они не обращают никакого внимания, занятые работой.
Кочет рассматривает и нюхает из горсти измельченную смесь табаку. Серафима что-то кричит ему в ухо, перекрикивая шум.
Кочет кивает, и уже вместе они переходят в конец линии, туда, где от упаковочного агрегата по роликовой ленте сплошным потоком движутся блоки сигарет «Кэмел». Блоки складывает в короба молодая глазастая гастарбайтерша в цветастой молдавской косынке. Кочет пытается ее о чем-то спросить, но она отмахивается — не мешай, мол… И даже, смеясь, показывает ему язык.
И вдруг на стене вспыхивает мигающая в проволочной сетке красная лампа и квакающий звук ревуна мгновенно останавливает работу. Девушка, метнувшись к рубильнику, вырубает его. Мертвая тишина обрушивается до звона в ушах.
Но работяги не покидают своих мест, просто присаживаются на корточки и ждут. Девушка, тут же подхватив бутыль с минералкой, начинает обносить их водой. Они жадно пьют, смачивают из ладоней затылки.
— Черт! Что это тут у тебя так вопит? Что это было?! — испуганно утирает взмокшее лицо Кочет.
— Сигнализация. Кто-то посторонний у ограды засветился или у ворот. У Чуни там кнопочка…
— Вот это ты молодец. Ничего… Разумно… А эти? Не возникают? Гастарбайтеры?
— А куда они денутся? Они же нелегалы: ни паспортов российских, ни фига… Из Молдавии… Там в их городишке фабричка накрылась. А жрать-то надо? Вообще-то потомственные табачники… Одна семья… Удобно.
— Они что, и кормятся тут?
— И даже спят. Главное — боятся и молчат… Молчат и боятся… Ну, их папуля пасет. Есть сырье — вызывает, нету — отправляет. Мое дело — сторона. Да я как их зовут толком не знаю.
— Так что? Ты их даже в город не выпускаешь?
— Погоди!
Серафима идет к настенному служебному телефону. Снимает трубку.
— Чугунов? Чуня! Что там у тебя? Вот дурак! Нашел кого пугаться! — Вешает трубку, кричит повелительно: — Давай, давай, господа! На том свете отдохнем!
Быстро идет к рубильнику и включает его. Пускачи взвывают, агрегаты включаются вновь…
А у железных ворот — событие.
Оконце в двери проходной приоткрыто. Ясно, что Чуня втихую наблюдает за тем, как Ленчик, тощенький патрульный, в еще не обмятой форме, с плохо пришитыми погонами, с блокнотом в руках обходит «БМВ» Кочета и даже приседает, разглядывая спецномера. На машину Серафимы он внимания не обращает.
Поодаль, в милицейском «жигуле» с включенным внутренним освещением и распахнутыми дверцами, сидит абсолютно невозмутимый Серега Лыков и пьет из бутылки пиво. К нему подходит возбужденный Ленчик. Понижает голос до конспиративного шепота:
— Все правильно, товарищ майор, я не ошибся. Через мост проследовала именно эта машина! Я даже спецномер зафиксировал. Вот же! Совпадает…
— И из-за этого ты меня из койки вынул?
— Да как же не вынуть? Это же ваша установочка: если большие чины в городе — сразу к вам лично…
— Установка установкой, а и самому пора бы мозги иметь…
— Сергей Петрович! Это же самого вице-губернатора товарища Кочета экипаж! Должен был идти с мигалкой, а ее нету. Ему сопровождение положено, а его нету. И вообще, что он тут на пустырях делает? Тут же, кроме Серафиминой колбасни, ни фига нету. Хотя ее машина — тоже тут…
— Дай-ка блокнотик…
Лыков вырывает из блокнота листок и, зевая, поджигает его своей зажигалкой.
— Значит, так, Митрохин Леонид… — растолковывает он скучным голосом юному недотепе. — Ничего ты не фиксировал и ничего не видел, и нас с тобой тут не было.
— Не понял…
— Ты в каких чинах, Ленчик?
— Не знаете, что ли? Младший сержант патрульно-постовой…
— А я в каких?
— Уже майор, товарищ Лыков.
— А почему? А потому что я всегда смотрел в нужном направлении, а в ненужном — не смотрел. Ну на кой тебе все эти вице-губернаторы? Серафимы? Спецномера? Ну, допустим, трахает он ее. Тебе-то что? Вон, на луну смотри, на девочек… Доходит, Митрохин Леонид?