Кочет достает его и в ментовке, заставляя долдонить по телефону:
— Да нет же, Захар Ильич. Извините, я не понимаю вашей нервности. Все тихо. Из лиц никого и нигде он не собирал. Генерал? Генерал рыбачит. Захар Ильич, да суббота же. По субботам даже евреи не воюют. И меня не вызывал. Она его у себя дома принимает. Куда-то летали… Природа же… Куда денешься… Погодите! Что там еще, Ленчик?
Патрульный Леня Митрохин отрывается от разделки копченого пивного леща.
— Бифштексы в обед из мяса жарили. На такой хреновине. В лугах…
— В лугах перекусывали. Ленчик, растолкуй ему сам!
Ленчик, взяв трубку, «растолковывает»:
— Не, не китайскими палочками, товарищ Кочет. Руками, Захар Ильич. Еще на ключах плетенихинских были. Ну, родники там такие. Они там сто лет в оврагах бьют… Вас, Сергей Петрович…
Лыков, стискивая зубы, сдерживает ругань:
— Нет, охраны, кроме пилота-инструктора, нету… Да, я понял… Да, я прослежу… Да, я понял… И вам так же! — Дает отбой. — Да ни хрена я не понял! И чего он завелся? Как поджаренный.
— А вот я его понимаю: боится начальника. Вот как я — вас.
— Когда боятся, мое пиво из казенного холодильника не тащут! Значит, так. Немедленно на пост наблюдения и охраны к Лизкиному дому. Я сейчас еще народишко подниму. И глядите мне! Чтоб ни в одном глазу! И не маячьте там как столбы… У него акт личной жизни. Чтобы не засек. Обидится еще! Губернатор же…
Не знаю, как Лазарев, а я наших ментов вечером засекаю с ходу. А чего ж их не засечь, когда Гришка им втихую таскает со стола соусированные китайские сигареты и из кустов в саду плывет сладковато-приторный не наш дымок.
Наверное, нас на веранде им видно как на ладони, тем более что мы украсили ее гирляндой алых фонариков из вощеной бумаги. Тоже, естественно, китайских. Лазарев и какие-то ароматические палочки возжег. От комаров. Те и впрямь отлипли.
Так что комфорт полный.
Я долго думала, но потом гранатово-алое с воротником стоечкой платье надела. Элга к столу вышла вся англизированная, в полуделовом брючном костюме, под мужской галстук, а Лохматика нету, сказал, что дежурство. Врет, конечно…
Гаша плавает вокруг стола, как большая мама-рыба над мальками, и следит за тем, чтобы мы жевали. Желательно беспрерывно.
А мне смешно — Карловна изо всех сил расписывает Лазареву мои достоинства. И похожа на мамашу, пытающуюся выпихнуть придурочную дочечку за такого же дубоватого женишка. Хотя внешне это подается как серьезный наш интерес к сугубо экономическим проблемам Сомова.
— О, вы имеете большую ошибку, если недооцениваете Лиз, Алексей Павлович. Еще в корпорации «Т» для решения серьезных проблем Лиз регулярно и логично использовала принцип мозговой атаки.
— Какая там атака. Сидят две дурочки, я да Карловна, и орут друг на друга, а решает все Гаша. Это она придумала, как нашего дорогого интуриста к нам заманить и евро из него вытрясти.
Гаша приятно смущается:
— Да бросьте вы. Просто я ту каменную бабу, узкоглазенькую, которая в лугах спокон веку торчит, с детства боюсь.
— Скифы?
— Позже. Дед говорил, это как бы памятный знак, которым Орда, ну, Чингисханово воинство, по берегам Волги места битв метило… Там, где они наших предков метелили и наши предки, соответственно, их… Ну вот Агриппина Ивановна и выдвинула… концепцию…
— Чего я выдвинула? Да вы им про меня не верьте. Я только про эту каменную тетку и ляпнула.
— Гашенька, ляпнуть в нужное время и в нужном месте — не каждому дано.
— А… Ну вас!
Она берет под мышку сонного Гришку и уносит его, что-то приговаривая. Парень за день нахватался таких впечатлений, так устал, что и не брыкается.
— Ну и что вы задумали, дамы?
— Да это же мечта любого европейского замученного сервисом туриста. Дикости хочешь? Первозданности? Туземности? Пожалуйста — программа! «Дорогой Чингисхана». Кибитки на лугах поставить… С такими дырочками сверху…
— Юрты? С шанраками?
— Вот-вот… Идолов навтыкать… Как бы под стоянку ордынцев… Луки-стрелы, щиты-сабли… Лошадок табунчик из Башкирии пригнать… И вперед! Гоняй верхом, пей кумыс, дрыхни в юрте, лопай сырое мясо с костра. И никакой цивилизации. Да что это все я да я?
— Вот именно. Я бы хотела иметь от господина Лазарева хотя бы краткую информацию… Что же это такое — Китай? Ну что вы увидели самое-самое?.. Самое страшное, или самое веселое…
— Самое страшное говорите?.. Ну что ж… Это когда утром в тесном-тесном городе миллиона три совершенно одинаковых китайцев едут на своих совершенно одинаковых велосипедах на работу…