Август медленно подошел к убитому, присел подле его головы. Долго смотрел. Потом осторожно протянул руку в перчатке и закрыл эльфу глаза.
— Случайная жертва, — негромко произнес он. — Просто случайная жертва.
— Вы полагаете, что первые четверо — нет? Не случайные? — спросил Йен Йоханссон.
Август промолчал. Выпрямился, отошел, еще раз глянул на эльфа.
— Бедняга, — только и сказал он. С высоты своего роста придирчиво оглядел криминалиста, сделал какие-то выводы, и, похоже, лестные для Йена Йоханссона, потому что добавил: — Он слишком хотел быть человеком. Поэтому он бы не промолчал, узнав о преступлении. Так, по его мнению, обязан поступить любой законопослушный гражданин. Человек испугался бы, а эльфы практически лишены личной трусости. За то и погиб.
— Застукал соплеменника? — прищурившись, спросил криминалист.
— Нет. Человека. Всего хорошего, — попрощался Август, подобрал свою коробку и направился к летному полю.
Я брела за ним и боролась со злостью. Уже в кабине «Залии», под приглушенный гул двигателей, я не выдержала и спросила:
— Почему ты не сказал им, кто убийца, если уже знаешь?!
Август позволил себе толику удивления:
— Я не знаю. Если бы знал — сказал бы обязательно. Эльф не заслужил такой смерти. Но я дал ту информацию, которая может стать ключом. Этот парень, криминалист, выглядит неглупым. Он сообразит, где взять недостающие данные.
Я отвернулась.
— Почему ты думаешь, что эльф — случайная жертва?
— Потому что у него единственного точно не было ни одной причины для преступления. Зато были все причины жить честно.
— Инородец, с гражданством, на федеральной службе, — напомнила я. — Он должен очень сильно дорожить своим положением. Одна промашка — он потеряет все. Мелкая ошибка могла стать поводом для шантажа, а где взять деньги откупиться от вымогателя? А ошибок он мог наделать много. Там одна их природная клептомания чего стоит.
— Шантажировать эльфа — глупая затея. У них совершенно другой менталитет. Эльф не поймет, почему человек, который застал его на месте преступления, хочет денег, а не отводит за руку в полицию. Эльф или пропустит шантаж мимо ушей, или сам придет в полицию и спросит, что ему теперь делать.
— Ну извини, я эльфов знаю только как жертв и мелких воришек, — с вызовом сказала я.
— У меня в детстве был слуга-эльф, — ответил Август. — Тот, кто убил эльфа Джона Смита, мыслил, как человек, и знал, как и что подумают люди, найдя тело инородца. Он сам человек. Именно поэтому он поручил выбросить тело своим слугам. Я сейчас только сообразил, там должны быть еще следы орка. Ничего, Йоханссон найдет их.
— И почему же?
— Потому что убийца хотел, чтобы они наследили. Версия с маньяком долго не продержится. Поэтому убийца попытается создать впечатление, будто некая банда инородцев мстит землянам. Они убили четверых людей, предположим, за ксенофобию, и одного эльфа, который получил гражданство и тем предал своих единокровцев, переметнувшись к людям.
— Здорово. А в чем подлинная причина?
Вместо ответа Август чуть заметно повел плечом: не знаю, мол.
— Женщина из курьерской федеральной службы, — я начала рассуждать. — Мужчина, у которого маленькая компания по перевозке грузов… И даже эльф мог что-то знать именно в связи со своей работой на лайнере. Транспорт? Значит, контрабанда. Но, Август, что они могли возить, если так жестоко избавляются от неугодных?! Работорговля, оружие? Это все очень громоздко и не пользуется спросом в нашем штате. Наркотики здесь тоже мало кому интересны, не та публика.
— Хороший вопрос. Возможно, убитый эльф знал ответ.
— Ну хорошо…
Август перебил меня жестом:
— Довольно на сегодня.
Он включил автопилот, раскрыл виртуальный наладонник и углубился в чтение. Август постоянно носит линзы, но в нерабочей обстановке, когда можно расслабиться, читает вот так по-детски, с руки. Как ребенок, которому еще не разрешают носить полную взрослую «сбрую», чтобы зрение не испортил. Мальчишка. Подросток медвежьих габаритов. Я молча дулась на него. Через десять минут босс сообщил: