Выяснилось, что артефакты и руны, которые виконтесса наносила до Предшествующей седьмицы, создали вокруг крепости защитный кокон. Но его для отражения атак духов было не достаточно. То, что кокон ограничивал, требовалось напитать жизненной энергией, а для этого елка подходила идеально. Не только потому, что была символом бессмертия, защиты от зла и нечисти, но и оттого, что имела четко выраженный стержень, служащий проводником жизненной силы. Виконтесса сказала, что можно было бы использовать и сосну, но это дерево символизировало бессмертие, обретенное через преумножение имеющегося. Ель укрепляла и оберегала уже существующее.
Черепа на шариках леди Россэр не зря назвала часовыми. Они силой качеств изображенных на них животных охраняли ель, источник живой энергии. Остальные игрушки могли быть какими угодно, чтобы ветки не пустовали, но пятнадцать шариков с черепами были неотъемлемой частью праздника. Выбор именно этих животных казался Эстасу знакомым, но вспомнить сразу, почему, не удалось.
В некоторой степени это был вечер откровения, ведь стало ясно, что виконтесса действительно старалась не для себя. Иначе она зачаровала бы только пару комнат, и этим бы все и ограничилось. Осознание того, что леди Россэр в первую очередь думала о Тэйке, самой уязвимой из всех обитателей крепости, грело душу и очень радовало. Особенное уважение вызывал тот факт, что виконтесса не заостряла на этом внимание. Она просто сделала то, что считала необходимым.
Это был очень интересный вечер в обществе девушки, рассказавшей среди прочего и о других некромантах и немного о потустороннем.
По ее словам, довольно многочисленные некроманты прошлого не только хорошо изучили сущностей, но даже систематизировали. Существовало множество советов по бою с призраками и нежитью, больше сотни рецептов зелий, десятки заклинаний, с помощью которых определенные травы можно было превратить в действенное оружие.
С мэтром Вельмсом виконтесса состояла в переписке, пожилого некроманта видела несколько раз в жизни, когда приезжала к нему в гости. Леди Россэр сказала, что в доме старшего из некромантов Итсена двенадцать живых елок и бессчетное множество амулетов. Когда Эстас просил, почему так, девушка с явным сочувствием ответила:
— Он очень боится, что к нему придет сущность. А он не сможет ее одолеть. В его возрасте и состоянии бой будет коротким и последним.
— Мэтр тоже боится такой смерти? — не осмелившись спросить виконтессу о ней самой, командир задал вопрос об ее учителе.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Нет, он не боится. Во-первых, он знает, что его час еще не пришел. Во-вторых, этот страх не имеет смысла. Это неизбежность. Сущность придет, найдет лазейку, проскользнет в дом под видом чей-то тени, спрячется в хрустальной запонке гостя. Сущность найдет путь. Всегда находит.
Слова о неминуемом последнем сражении, о неизбежной смерти от руки потустороннего прозвучали поразительно спокойно. В голосе леди Россэр даже слышалось уважение к извечному противнику.
— Смерть в бою не позорна и не навредит посмертию. Главное, не поддаваться потустороннему и не уступить ему добровольно. Некоторые сущности мастерски умеют искушать.
Спросить об искушениях для некроманта Эстас постеснялся, опасаясь говорить о личном. Ему меньше всего хотелось, чтобы виконтесса, от общения с которой он получал удовольствие, замкнулась или ответила отговоркой, недоправдой.
Он радовался тому, что беседа, которую удалось увести от такой трудной темы, текла плавно, размеренно и без подспудного ощущения неуместности, которое он боялся почувствовать в собеседнице. Но по всему выходило, что Дьерфин не зря приободрял командира. Леди Россэр не была настроена по отношению к мужу ни враждебно, ни высокомерно. Даже выраженного предубеждения, которое и по сей день без стеснения показывала Джози, не было.
Общий тон сохранялся миролюбивый, не более того, но от первого настоящего разговора наедине Эстас ждал меньшего. Он боялся чопорной холодности, нежелания говорить на любые темы, кроме будущего мальчика.
Судьба Ердена заботила виконтессу так же, как и командира. Она, как и Фонсо, считала, что ребенка нельзя отправить с торговым караваном в Каганат, а следует пригласить его родственников в Рысью лапу. Чтобы передать мальчика из рук в руки и действительно быть уверенными, что теперь он будет в безопасности.
— Я после Нового года должен съездить в Астенс к командующему. Найду купцов, которые передадут письмо. Жаль, что уже зима. Ущелье закрыто, каганатских торговцев в Хомлене мало. Потеряем несколько дней.