Я не прислушалась к чутью тогда, отмахнулась от предостережения. Все потому, что мне самой хотелось наладить хорошие отношения с девочкой. Я рада была обманываться и считала, что заслуживала перемены отношения к себе. Непростительная наивность!
Тэйка принесла мне рисунок, над которым корпела последние полчаса. Дубовые ветки и желуди окружала руническая надпись.
— Подушку папе вышью, — заговорщическим шепотом сообщила Тэйка, бросив на отца короткий взгляд. — Только вы ему не говорите.
Я пообещала хранить секрет и вчиталась в слова будущего охранного заклинания. Это было пожелание здоровья, защиты и благоденствия. Нажим и четкость линий надписи ярко контрастировали с неровными, робкими штрихами рисунка. Само отличие уже было подозрительным, настораживающим. Будто писали два разных человека. В довершение картины семилетний ребенок, до того не изучавший эту письменность, не только использовал сложное слово «благоденствие», но и умудрился обозначить дополнительным значком правильный падеж.
Всем сердцем надеясь на то, что Тэйка просто срисовала со страницы правильную формулировку, я сказала, что нужно свериться с книгой. Подчеркнула, что всегда нужно проверять магические формулы и рецепты, потому что волшебство не терпит ошибок.
Тэйка, обидевшаяся поначалу на то, что я усомнилась в правильности написания фразы, улыбнулась, кивнула. Некоторую мнительность объясняли возраст и характер девочки, а у жесткой, презрительной улыбки никакого вменяемого объяснения не было.
Держать захлестывающий меня ужас в узде. Не показывать подозрений ни жестом, ни взглядом, ни словом. Изображать благожелательность, вести себя так же, как всегда.
Особенно сложно стало это делать, когда я заглянула в книгу.
На странице была точно такая же формулировка и даже точно такая же картинка.
Но облегчения я не испытала. Стараясь угомонить бешенно бьющееся сердце, проводила пальцем по рунам, делая вид, что сравниваю иллюстрацию и рисунок Тэйки.
Девочка глядела на меня исподлобья и, казалось, выжидала. Ее спокойные эмоции при этом не соответствовали ни взгляду, ни усмешке, которые я отмечала краем глаза. Легкая неуверенность и надежда на похвалу не сочетались с жесткой и смутно алчущей линией рта. Чувствуя все это, старательно пряча собственные эмоции, я одобрила рисунок и признала, что формула написана правильно. Тэйка обрадовалась, воодушевилась. Одновременно по-детски непосредственно и как-то расчетливо.
И только через несколько часов я поняла, почему чутье било тревогу, а холод льдом сковывал затылок. Тэйка срисовала дубовые листья, желуди и руны, значение которых она знала. Она сама сказала мне, что означает руническая надпись.
Но перевод надписи был, как и у других иллюстраций, на обратной стороне страницы. Видеть его Тэйка не могла, потому что эти страницы она не разрезала.
Что делать со всеми этими наблюдениями и ощущениями, я не представляла совершенно. Даже обсудить происходящее было не с кем!
Лорд Эстас радовался тому, что дочь стала в разы спокойней и дружелюбней. Мои ничем не подкрепленные сомнения и слова о том, что я что-то странное чувствую, могли быть восприняты только как неоправданное недовольство мачехи. Муж посчитал бы меня придирчивой и предвзятой и, учитывая отсутствие мало-мальски приемлемых доказательств, был бы прав. Такого удара по отношениям мы оба не заслуживали. Мне меньше всего на свете хотелось, чтобы между нами возникла напряженность.
Господину Дарлу перемены в поведении Тэйки тоже нравились, но при этом не удивляли. Он даже как-то мимоходом обронил фразу о том, что девочка, наконец-то, справилась с переживаниями и постепенно становится собой. Сказал, что она очень общительная и засыплет меня вопросами, когда еще немного оттает.
Джози, которой я рассказала о магическом даре Тэйки и о том, что волшебство может проявиться со дня на день, считала и замкнутость, и изначальную ершистость естественными.
— Она ведет себя как девочка-подросток, — пожала плечами Джози. — Сложности обычно позже наступают, а у нее из-за дара раньше проявились. Успокоится еще, не переживайте, леди Кэйтлин. Месяц трудный был у всех, и у нее тоже.
Вот так и получилось, что обратиться за помощью и советом мне оказалось не к кому.
Уснуть не могла, листала тетради и книги в надежде на хоть какую-нибудь подсказку! Без толку. Я даже не представляла, с чем имею дело. А раз я не знаю, что искать, то нет смысла звать Артура.