— Когда вы увидели первого призрака? Каким он был? Животное или человек? — сухие, рубленные вопросы, тяжелый взгляд исподлобья, сурово сдвинутые брови.
— Не хочу тебя пугать рассказами о призраках, которых я видела, — прислушиваясь к ауре Тэйки, я изобразила ласковую улыбку. — Ты впечатлительная девочка, если тебе потом кошмары будут сниться, твой папа меня не простит.
— Не будут. Не волнуйтесь, — отрезал шаман, захвативший власть над ребенком.
— Давай так, мне нужно вышить до конца узор. Ты мне пока поиграй, а потом я расскажу о призраках подробно. Хорошо?
Откровенное заигрывание не понравилось шаману — за мгновение до того, как сознание девочки вытеснило духа на задний план, я увидела выражение глаз. Священники точно так смотрели на меня, исчадие ада, прежде чем обругать последними словами и проклясть на глазах всех собравшихся. Отлично. Всю жизнь мечтала иметь дело только с людьми, которым я настолько небезразлична!
Тэйка за предложение поиграть на гуцинь ухватилась с воодушевлением. Пяти минут не прошло, а девочка снова стала собой. Каганатская магия полностью подавила северную, и я даже недолго думала, что нашла прекрасный способ ослаблять шамана и тянуть время до приезда мэтра. Наивные мечты.
Мелодия оборвалась на полутакте, струна обиженно дрожала, Тэйка отпрянула от гуцинь, будто он ее обжег.
— Что случилось? — я обеспокоенно вглядывалась в ребенка.
— Не хочу играть! — зло, резко выпалила Тэйка. Подняв голову, окинула меня ненавидящим взглядом: — Не хочу играть вам!
Очередная попытка устроить ссору в этот раз была вызвана инструментом. Шаману он явно мешал, значит, настоящий дар Тэйки в самом деле подпитывался за счет этой музыки.
— Я могу выйти, — пожала плечами я, старательно скрывая собственные эмоции.
— Нет! — в голосе девочки слышалась паника, Тэйка вскочила, судорожно, будто с усилием, запрятала руки за спину.
Меня ударило одновременно страхом, решимостью, злобой и желанием причинить боль. Холод, до того сковывавший затылок, отступил, как всегда в те моменты, когда в предупреждениях пропадала нужда. Смысл предостерегать, если враг, больше не прячась, стоит в трех шагах?
— Я задам несколько вопросов о твоем даре, — глядя мне в глаза, заявила Тэйка чужим сиплым голосом. — Отвечай. Иначе я покалечу девчонку.
— Я знаю, что ты можешь, — спокойно ответила я. — Ты знаешь, что она мне по большому счету никто. Я не испытываю к девочке особо теплых чувств.
— Лжешь!
— Нет, — я покачала головой. — Из-за твоего влияния и твоих нападок она так и не стала мне дорога. Меня не тронут ее разбитые пальцы или порезы. В то же время мы оба знаем, что она нужна тебе живая и здоровая. Так что давай обойдемся без глупых запугиваний и сразу приступим к обсуждению сути.
Шаман молчал, разглядывал меня, пытаясь понять, сколько правды, а сколько бравады в моих словах. Но я за многие годы научилась прекрасно скрывать эмоции, и мое истинное отношение к происходящему могли почувствовать только люди, знавшие меня очень долго. Шаман не мог узнать, что я боялась за Тэйку так, что еще минуту назад сердце билось с перебоями.
— У нее восточный дар. Мне нужно знать больше о твоем, итсенском даре некромантии, — сухо сообщила чужим голосом девочка. — Советую отвечать. Я не стану размениваться на разбитые пальцы и порезы. Я ее просто убью.
— Потому что она перестала слушаться? — предположила я и по выражению глаз собеседника поняла, что угадала верно. В таком случае он и в самом деле мог убить ребенка, ведь постоянная война за сознание и контроль над телом истощала шамана. Тэйка постепенно становилась для него бесполезной. — Согласна, куклы должны быть покорными.
Он раздраженно скривился, и я поспешила ответить по существу:
— Я вижу всех призраков. От единицы по шкале Тайита до десятки. Знаю все виды нежити и способна упокоить любой вид. От утопленников, до заложенников и казненных. Умею работать с потоками во время ритуала и вне его, знаю действия солей, трав, зелий. У некромантов есть способности к алхимии, большую часть необходимых зелий для боя и восстановления сил я могу сделать самостоятельно. Призываю тех, кто умер не более пятидесяти лет назад. В этом умении мне в стране нет равных. Мой учитель ограничен тридцатью годами, третий некромант — двадцатью. Уступаю своему учителю в зачаровании свечей и солей, в алхимии и бою мы равны. Еще вопросы есть?
— Нет, — шаману мой сдержанный доклад нравился. Сущность довольно осклабилась: — Меня устраивает. Иди оденься. Мы идем в рощу.