В крепости все переполошились, увидев, как командир мчится во весь опор. Капрал придержал тяжело дышащего жеребца и бросил поводья Ердену, когда командир спешился.
— Срочно свежего коня! — крикнул Эстас, побежав к офицерскому крылу.
— Будет. Что случилось, командир? — поспешил за ним капрал.
— Жена и дочь в беде. Я поеду сам. Чтобы никаких тут добровольцев!
— Так точно.
— Пошлите в Астенс за магом-лекарем.
— Есть!
Эстас взлетел на третий этаж, доставая из кармана ключ от спальни жены. Замок щелкнул, дверь распахнулась, на застеленной темным покрывалом постели белел прямоугольник конверта. Взломав печать с гербом Россэров, Эстас поспешно развернул листок.
Обращение «милый муж», доверительное и нежное, стократно усилило страх потерять Кэйтлин. Ее короткое объяснение подстегнуло, подтвердило слова отца. Напоминание о том, что против натравленных призраков амулет по большей части бессилен, добавило решимости. Пусть Кэйтлин сможет сделать призраков видимыми только для одного не некроманта, пусть в роще шаман и все хранители, пусть там смертельно опасно, пусть! Эстас Фонсо никому не позволит причинить вред Кэйтлин и Тэйке! Он не лишится их!
Эстас быстро достал из шкафчика нужное зелье, смазал меч. Приготовил арбалет, болты, жгуты, зелье для восстановления резерва, все то, что Кэйтлин показывала ему на занятиях, и помчался во двор.
Добровольцы были, но себя не предлагали, стояли в сторонке, будто надеялись, что командир их сам позовет. Свежий конь уже ждал, капрал держал его под уздцы, рядом топтался напуганный Ерден.
— За магом-лекарем сейчас пошлю, — доложил Ирел. — Что сказать? Какие болезни?
— Раны от нежити и призраков, — сухо объяснил Эстас.
— Ох ты ж! — ошарашенно выдохнул капрал, осенив себя знаком богини. — Командир, возьмите подмогу…
— Нет. И объясните людям, почему нельзя со мной. Леди Кэйтлин может сделать призраков видимыми только для меня. Остальные будут бороться с воздухом и погибнут. Понятно?
— Понятно, командир. Да хранит вас Триединая!
Эстас кивнул и погнал коня.
Призрак отца ждал почти у самых ворот.
— Поезжай по дороге в город. Я буду там, где нужно свернуть. Это близко, — скупо скомандовал Лойзар Фонсо и растаял в воздухе, оставив по себе алые искры.
Эстас последовал совету, с горечью осознав, что общался не с отцом, а со знакомцем Кэйтлин. Жена говорила, он заинтересован в том, чтобы избавиться от шамана. Оставалось надеяться, что это не было уловкой.
Призрак ждал у небольшого мостика через ручеек.
— Коня проведи по берегу. Тут круто вначале, потом будет легче, — махнув в сторону, велел дух.
Эстас быстро спешился, оглянувшись, увидел, что из ворот крепости выехал всадник — гонец в Астенс.
— Только не называйте меня сыном, пожалуйста, — осторожно спускаясь на дно овражка и придерживая коня, попросил Эстас. — Я знаю, что вы не мой отец.
— Кэйтлин и обо мне тебе рассказала? Я польщен, — усмехнулся призрак, а его голос изменился, стал глубже, насыщенней. — Она сказала, что, вероятнее всего, погибнет в бою с шаманом?
— Нет. Но я этого не допущу, — ожесточенно заявил Эстас.
— Люблю самоуверенных людей, — хмыкнул знакомец, так непривычно исказив черты Лойзара Фонсо, что Эстас предпочел отвернуться. — Запомни, если шаману удастся заполучить Кэйтлин для своей новой жизни, ее глаза поменяют цвет. Ненадолго, на день-другой. В таком случае ты должен будешь ее убить.
— Жена сказала мне о ваших многочисленных попытках затянуть ее в зеркала и убить. Моими руками вы цели не добьетесь.
— Если ее глаза переменят цвет, это будет уже не Кэйтлин, — мрачно повторил знакомец и махнул рукой на юг. С пальцев сорвались алые огоньки, слились в красную линию. — Вот направление. Поезжай по руслу ручья. Он вытекает из того самого озера в роще шамана. Лед крепкий, крупных камней нет. Гони!
Эстас вскочил в седло и не заставил себя упрашивать. Мысль о том, что знакомец предупреждал не зря, перекликалась с рассказом Кэйтлин о способе, которым шаман продлевал свою жизнь. Страх за жену захлестывал ледяными волнами. Эстас мчался вдоль алой линии и молил Триединую о помощи.
Глава 57
Роща показалась довольно быстро. Откуда-то из-за деревьев шло молочно-белое сияние, отчего черные стволы выглядели особенно зловещими. В паре сотен шагов от рощи конь заартачился, встал. Эстас попытался принудить его двигаться дальше, но тот взвился на дыбы, хорошо хоть, не заржал, не привлек внимания. Успокоив животное, Эстас привязал его к коряге, закинул на плечо арбалет и побежал в рощу.