Душ, обед, занятие некромантией. Я очень удивилась, но когда начала воспроизводить стойки, которые показывал мне на занятиях по самообороне Айдан, ко мне присоединился Сашар. Он раз за разом нападал и каждый раз терпеливо ждал, пока я вспомню, как именно нужно отбивать или уводить в сторону именно такой удар. Если я чего-то не знала, или он считал, что какой-то другой прием в этом случае сработает лучше, то нападала уже я, а древний показывал. Со временем темп тренировки увеличился, и пусть вампир жестко контролировал свою силу и даже до синяков дело не дошло, устала я, как тягловая лошадь.
Естественно, никакой холодный душ, после того как тебя несколько часов подряд, раз за разом, роняли на маты, а потом заставляли вставать, вернуть мне бодрость не мог. Кроме того, Сашару было интересно посмотреть на мой способ перемещения, а потому к стае Красных волков мы шли через часовни. И если самой переходить мне было просто, то вампира приходилось за собой в этой призрачной воронке едва не волоком тащить. А еще стало жутко: что будет, если я его здесь потеряю?
Так что на черные ступени храма стаи Красных волков я буквально выпала. Мама, охнув, успела меня поймать, а потом на Сашара едва с кулаками не бросилась: до чего, ирод, бедную девочку довел. В итоге, инцидент быстро замяли, а Макс, поскрипев зубами, сделал вид, что все в порядке. Так что ужинали мы впятером: мама с Митчем, я с древним и хмурый Максимилиан.
– Какое интересное кольцо, – мама посмотрела на меня, подняв красиво изогнутую бровь.
– Угу, – я вдруг поняла, что речь по этому поводу подготовить не успела.
– Я сделал вашей дочери предложение руки и сердца. Она обещала подумать, – Сашар, демонстративно игнорирующий Макса, с уважением склонил голову.
– Вот как, – и подмигнув мне, показала свое колечко из белого золота. – А почему оно черное?
– Это фамильная реликвия. Оно принадлежало моей бабушке.
Я закашлялась, представив, сколько лет колечку. В голову, как на зло, не приходила ни одна здравая мысль.
– Я так обрадовалась, когда Кира позвонила по поводу ужина, но и представить себе не могла такой повод, – мама, сидящая справа от меня, притянула к себе и поцеловала в щеку. – Ты чего смущаешься? Это же здорово! Он так на тебя смотрел, всегда и везде следовал рядом, что я уже дождаться не могла, когда же вы между собой разберетесь.
Думаю, в этот момент мои глаза сравнялись в размерах с чайными блюдцами – я что, здесь одна, кто не в курсе был?
Мама, рассмеявшись при виде моей реакции, тут же начала рассказывать историю из своей бурной молодости, а спустя пять минут улыбались уже все, и даже Макс. Не поддаться ее обаянию было невозможно.
С любовью и заботой, я потянулась к ней магией, желая укутать и защитить. Крутились в голове мысли по поводу постоянного щита, который работал бы какое-то время даже тогда, когда меня нет рядом. Но вдруг, нить силы дернулась и замерла.
– Мамочка... – прошептала, прислушиваясь к возмущенному моим вниманием комочку.
– Кира? – ко мне, привлеченные побледневшим лицом, повернулись все.
– А ты знаешь, что беременна?
Митч, застыв на миг, дернулся вперед и положил руку ей на живот, чтобы в следующее мгновение вскочить на ноги, кружа ее на руках.
– Что тебя испугало? – Сашар не обращал на них внимания. Сейчас, глядя в его внимательные и сосредоточенные глаза, я поняла, что его волнует лишь моя реакция. На первом месте – я.
Это было откровением. Ни для кого и никогда не была я чем-то столь важным. Всего лишь средство достижения цели для вожаков, приятная игрушка. Подруга для мамы, хозяйка для зомби. И вот сейчас – невеста.
– Я решила укрыть маму магическим щитом. Потянулась некромантией, а мне прилетела оплеуха – мальчик внутри нее некромант, и уже довольно сильный. Он был возмущен моим вмешательством.
Сашар расхохотался и прижал меня к себе:
– Характеры у вас похожие.
Фыркнув, посмотрела на счастливых Митча и маму. Как все просто у них и как сложно. Она не сможет стать иной, и они оба знают, что счастье скоротечно, а потому ценят каждую минуту.
– Мне бы не хотелось нарушать идиллию, – тихий голос Макса был хриплым от сдерживаемых чувств, – но уже ночь, а Кира обещала посетить кладбище.
Его лицо застыло маской безразличия, глаза прятались под прикрытыми веками, но сжатые до белых костяшек кулаки выдавали вожака с головой. Была ли это зависть, или ревность, или печаль об утраченных возможностях? Верила ли я его словам о любви?
Словно пытаясь укрыться от внешнего мира, уже сама прижалась к Сашару, закрывая глаза. Не хочу возвращаться в стаю. Не хочу снова сражаться за свое место под солнцем каждый день. Не хочу ничего никому доказывать.
– Пойдем, посмотрим, что у них тут завелось? – Сашар легонько нажал пальцами на мой затылок, посылая по позвоночнику толпу щекотливых мурашек.
Я подошла к маме и обняла ее:
– Спасибо за ужин. Было здорово.
– Да ладно. Придумаешь дату свадьбы, зови, только не слишком долго думай – мне, глубоко беременной, трудно будет бегать.
– Никаких «бегать», – Митч ревниво обнял ее одной рукой. – Покой, отдых и здоровое питание.
Мама закатила глаза, а я рассмеялась: чувство стаи и собственника у оборотней – это просто притча во языцех.
– Мы пойдем. Я перезвоню завтра.
– Пока, дочь, – родительница, положив голову на предплечье Митча, пошла домой, о чем-то с ним воркуя.
Развернувшись к мужчинам, застыла. Они сидели друг напротив друга, глядя прямо в глаза, и словно общались. На дворе уже стояла ночь, и в круге света был лишь столик, вожак с вампиром и часть стены за ними. Скрытая в тени, я молча наблюдала. Мне никогда не было понятно, как можно дружить, набив сначала друг другу морды или поделив девушку, но похоже, сейчас я наблюдала за вторым. У Максимилиана шансов не было. Понимал это он, я и все вокруг. А Сашар, похоже, и вовсе никогда не считал его соперником.
Спустя минуту, мужчины поднялись, пожали друг другу руки и повернулись ко мне:
– Идем?