Кладбище совсем не изменилось. Я медленно шла между могил, прислушиваясь и ничего не ощущая – идущие следом мужчины слишком фонили чувствами. Сашар предвкушением и какой-то светлой грустью, а Макс мрачной решимостью. Вздохнув, остановилась:
– Мне нужно остаться здесь одной. Вы мешаете.
– Кира, за этой территорией никто не следит. Кладбище заканчивается лесом, где может быть кто угодно, – вожак стаи Красных волков на меня не смотрел. Лелеял обиду?
Древний кивнул, осматриваясь.
– Давайте вы отойдете вон к тому постаменту с мужчиной, а я немного пройду вперед? И на виду буду, и смогу почувствовать хоть что-то.
Еще раз просканировав взглядом окрестности, Сашар прошел назад и встал, скрестив руки на груди. Максу пришлось подчиниться. Оставшись наедине с собой и собственными силами, снова прислушалась. Вожак говорил, что со стороны кладбища по ночам часто слышны непонятные шорохи, иногда звуки драки, реже выстрелы. Но как бы быстро ни приходили стражи, никого поймать не могли. Вот только с мертвыми все было в порядке. Здесь не было пусто, как обычно бывает на человеческих кладбищах, но и особо буйных неупокоенных не наблюдалось. Значит, причиной являются живые. Выпустив некромантию, позволила ей тонкой дымкой укутать пространство вокруг. Ласково касаясь каждого надгробия, омывая каждую косточку, она вежливо расступилась перед живыми, не принося им дискомфорта и поплыла дальше к особняку на севере и лесу на юге.
Я чувствовала себя живой, свободной, дышала на полную грудь. Стоя с закрытыми глазами, я силой видела каждую травинку, ощущала песок, ныряла под камни, огибала живых... Стоп.
«Они в лесу», – всего лишь мысленный посыл Сашару, но вот он уже рядом, бережно касается ладони и тут же скользит дальше.
– Что произошло? – недовольный тем, что чего-то не понимает, Макс, даже не пытаясь вести себя тихо, приблизился.
Я зарычала на него рассерженной кошкой, жестами прося о молчании. При каждом шаге Сашар словно в снег проваливался в мою силу, и это было так странно. Я стояла почти в километре от него, но чувствовала, видела, ощущала каждую черточку его стремительных движений. А вот и чужаки. Короткая, практически неощутимая даже для меня стычка, и некромантия поглощает одного убитого. Второго. Третьего.
«Стой, – шепчу, понимая, что убивает Сашар измененных. – Принеси мне».
Его недоумение в ответ было обжигающим. Я чувствовала себя так, словно оказалась у вампира под кожей: каждая эмоция мужчины играла во мне сотнями красок. И он действительно меня любил. Эта простая, но многогранная эмоция была выше всего: и драки, и голода, и даже инстинкта самосохранения. Ради меня он способен был умереть. Ошеломленная силой чувств древнего, застыв, я глотала воздух, пытаясь вздохнуть.
– Зачем они тебе? – Сашар сбросил на землю двоих бесчувственных измененных и посмотрел мне в глаза.
Не знаю, что именно он там увидел, но вдруг словно светлее стало вокруг. Мужчина просто притянул меня к себе и обнял. Моя сила вилась вокруг нас, а я купалась в любви и обожании. Он знал, не мог не знать, что именно я делаю, но щедро делился своими чувствами.
Перестану ли я когда-то поражаться ему?
Словно очнувшись, опустила взгляд на избитых измененных. Парни лет по восемнадцать были пародией на оборотней. И они действительно пахли болезнью. Странно, раньше я этого ощущать не могла. Неужели по прошествии стольких месяцев я все еще меняюсь?
– Я хочу попытаться влиять на них некромантией. Вдруг удастся помочь? Для обезумевших вампиров моя кровь ядовита. Возможно... – я пожала плечами, не зная как закончить.
Мне было жаль всех этих мужчин и женщин. Они не выбирали подобной участи.
– Я переброшу их в замок, – древний, открыв переход, посмотрел на Макса, а потом снова повернул голову ко мне. – Жду тебя дома.
Это было приятно. «Дома» – простое и незамысловатое слово согрело меня.
– Пойдем, Кира, – Макс сокрушенно покачал головой, – проведу тебя к часовне. Нам ведь не хочется, чтобы Сашар нервничал?
Ну да. Кто же в здравом уме захочет злить главу Совета Иных?