Попав в общий зал, мы окунулись в свет неоновых огней и шум многоголосой толпы. Фоном гремела музыка, заставляя болезненно морщиться.
У лестницы на второй этаж стоял охранник-вампир, пресекая любые попытки посетителей подняться наверх. Его массивные плечи полностью перекрывали проход, а угрюмое выражение лица не оставляло места для шуток и флирта. Две довольно пьяные девушки как раз пытались проделать второе:
– Ну же, милый, мы будем вести себя тихо. Просто посидим там и все. Мы так устали!
Одна из них повисла на руке мужчины, тогда как вторая поглаживала его грудь.
– Нет. Отойдите, иначе я буду вынужден попросить вас покинуть заведение, – кивнув Борису, он без вопросов пропустил нас наверх, чтобы снова перегородить проход. И как это его бицепсы еще футболку не прорвали?
Людвиг покорно шел за мной, кивая головой как болванчик.
Борис подводит нас к одному из столиков и кланяется мне:
– Садитесь здесь. Напитки, закуски, особые пожелания?
– Ничего не нужно, спасибо. Людвиг, садись.
На втором ярусе темно, что позволяет рассматривать людей внизу, оставаясь незамеченным. Но наблюдать за дергающимися телами быстро надоедает, и я перевожу взгляд на находящихся со мной на ярусе иных.
Сплошь мужчины в деловых костюмах, они пристально рассматривают меня. Невольно ежусь и отворачиваюсь.
– Все хорошо? – Людвиг смотрит на меня серыми, почти прозрачными глазами.
– Да, – кажется, с каждой минутой он становится все... живее.
Если честно, уже сейчас представить себе не могу, что верну его в могилу. Убью его? Или этот термин в данной ситуации не применим, так как Людвиг уже мертв?
– Ты живой? – требовательно смотрю на нежить.
Он задумчиво кивает:
– Да.
– Почему ты так думаешь?
– Твоя жизнь наполняет меня.
Начинаю икать. Борис бесшумной тенью подходит к нам и ставит на стол стакан с водой:
– Сидеть долго, – пожимает плечами.
– Добро пожаловать в Логос! – густой бархатный голос наполняет зал.
На небольшую сцену выходит ведьмак и кланяется публике:
– Знаете ли вы, какой сегодня праздник?
Толпа восторженно орет. Некоторые женщины, как обезумевшие, пытаются вылезти на сцену, но охрана останавливает их.
– Да-да! Сегодня женский день. Все для милых дам!
Парень начинает красиво танцевать и раздеваться под музыку. На сцену летят купюры. Я отворачиваюсь.
Мне трудно понять человека, который продает свое тело, хотя явно мог бы найти профессию получше.
– Это наказание, – Борис следил за моей реакцией и теперь решил прояснить ситуацию. – Ричард хороший вожак – он наказывает умно. Раньше было хуже – Рашгард практиковал, в основном, физическое наказание. Все вечно ходили с поломанными руками-ногами.
– Хм, и за что наказали этого парня?
– Леша у нас гордый очень. Женщин меняет как перчатки, а потом еще и, пользуясь магией, мозги человечкам пудрит. Доигрался. Теперь раз в неделю должен стриптиз перед ними танцевать. Он это ненавидит просто, но куда денешься?
– А что будет, если он ослушается? Если не выйдет на сцену?
Людвиг заинтересованно разглядывает происходящее внизу, периодически хмурясь.
– Ричард волен и убить за такое, но думаю, все ограничится ямой.
– Они хотят его съесть? – нежить тыкает пальцем в девушек, которые пробрались на сцену и теперь облизывали живот танцора.
– Нет. Это любовь такая, – я не вижу лица Алексея, но и меня саму передергивает от отвращения – барышни те еще красотки.
– Лю-у-у-бовь, – тянет Людвиг. – Интере-е-есно.
Немного отодвигаюсь, чтобы и Борис мог сесть рядом.
– Нет, спасибо. Мне нельзя. Ричарду это не понравится.
Морщусь, как от лимона: «Ричард то, Ричард это.» Сами себе не надоели?
– А что такое яма?
От моего вопроса Бориса передергивает, и он отрицательно качает головой:
– Не стоит об этом.
Новый вопрос не успел сорваться с языка, как меня отвлек слаженный вздох толпы.
– Что происходит?
Все находящиеся в зале люди стояли неподвижно, как марионетки, зачарованно смотря на странно подергивающегося Алексея.
– Магию применяет. Его заданием было танцевать до тех пор, пока он полностью не завлечет и не удовлетворит толпу. Влетит ему сегодня за жульничество.
– Почему бы не уйти?
– Что? – Борис оторвался от созерцания творящегося на сцене.
– Ну вот, допустим, тебя наказали, но ты не хочешь выполнять повинности. Почему бы просто не уйти?
– Куда?
Кажется, Людвиг тоже под гипнозом, но я все еще наседаю на Бориса:
– Ну как куда, в другой город, например.
– Убьют.
– Кто?
– Жители другого горда.
– Ничего не понимаю. Почему?
– Законы такие, – пожимает плечами мужчина и отворачивается, показывая, что разговор окончен.
Ага, теперь все стало понятно. Я обернулась и посмотрела на лестницу, повинуясь шестому чувству. На последней ступеньке абсолютно неподвижно стоял вампир, как будто в нем не было жизни, как будто его самого там не было. Не знаю, сколько я вот так смотрела на... тело, как вдруг оно шевельнулось, оживая.
– Древний, – шепчет Борис. – Это Сашар.
Вампир нас услышал. Он медленно повернулся, и его серые водянистые глаза рентгеном прошлись по помещению. На миг наши взгляды встретились, и вся тяжесть его многовекового разума обрушилась на меня, подавляя, подчиняя, уничтожая...
Миг, и все закончилось. Я стояла на том же месте, хватая ртом воздух, а древнего и след простыл.
Если бы он захотел... Если бы ему просто взбрело это в голову, он бы поработил меня. Я была никем – песчинкой на пути урагана. И не было ничего, что я могла бы противопоставить такой мощи.
Меня трясло, тело покрыл холодный липкий пот. Я смотрела на пустующее место, как будто видя там призрак. И с этого дня у меня появилась новая цель в жизни – никогда не попадаться на глаза древним.