Любимые штаны для тренировок, кроссовки и плейер с подборкой ритмичной музыки. Бегу через парк, зная, что Стив рядом, хотя его и не вижу. Водяного мы отпустили, и это стало таким облегчением, что я едва не расплакалась. Теперь я отчетливо понимала, что вместе с силой ко мне пришла и ответственность. Пускай Людвиг доволен тем, что с ним произошло, но я сомневаюсь, что и водяной обрадовался бы такому посмертию.
– Есть предложение, – Стив выныривает из-за дерева, заставляя меня испуганно отпрыгнуть в сторону. – Давай я тебя обороне учить буду? Я неплохо владею восточными единоборствами – тебе пригодится. Очень часто в борьбе за ранг (ступень в иерархии) приходится доказывать свою позицию силой.
– Хорошо. Давай там? – показываю рукой на небольшую поляну.
Мы становимся рядом, и Стив глубоко вздыхает:
– Первое, что ты должна выучить, это правильная устойчивая стойка. Смотри.
Я неуклюже повторяю за мужчиной. Он хмурится и поправляет положение рук и ног.
– Постой вот так, чтобы тело запомнило. Смотри, – толкает меня, – видишь, стоишь устойчиво. Если ноги поставить уже – упадешь. Эта рука на уровне груди, вторая на уровне живота – это твоя защита...
Несколько часов спустя я просто упала лицом в грязь:
– Все. Хватит. Не могу больше.
– Вставай-вставай...
– Отстань, – хриплю. – Садист.
Хотя следует признать, что даже за одно занятие научилась я многому. Достаю из кармана жужжащий телефон:
– Мама?
– Кира, я тут в гости к тебе приехала...
– О, Господи!
– Тут у тебя какой-то мужик, – говорит шепотом. – На кухню меня провел, за стол усадил. А высокий, бледный такой, чай подал. Кира, с каких пор у тебя в доме слуга?
– Мама, пей чай. Я скоро буду.
Несколько секунд неподвижно сижу на земле, пытаясь понять степень неприятностей. Стив отряхивает джинсы от земли и помогает мне встать:
– Думаю, тебе стоит поскорее оказаться дома. Словно проснувшись, я бросаюсь домой – куда и делась усталость. Но что сказать маме?!
Аккуратно открываю входную дверь, за которой меня ждет веселящийся Адриан:
– Привет.
– Адриан? Что делать? Что ты ей сказал?
Мужчина молча пропускает меня вперед и буквально вталкивает на кухню.
– Привет, мама! – сажусь напротив нее, впитывая глазами родные черты. Как же я соскучилась.
– Здравствуй, – говорит она медленно. – Глазам своим поверить не могу, так ты изменилась.
– Надеюсь, в лучшую сторону? – немного нервно смеюсь.
Адриан садится рядом со мной, а Людвиг разливает всем чай. На столе горячие еще булочки с корицей, за перегородкой, которая отделяет зону принятия пищи от зоны ее приготовления, что-то кипит на плите.
Сидя напротив самого родного человека, я не могу не думать о том, как странно сложилась жизнь. Женщина передо мной все еще моя мать, но я уже не человек. Я больше не сплю, намного меньше ем и могу поднять зомби.
– Как вы доехали? К нам надолго? – Адриан услужливо пододвигает к ней выпечку, осторожно наблюдая за моей реакцией.
– А вы кто?
– Муж.
Удивленно смотрю на вампира, но он меня игнорирует. Мама отодвигает чашку, видимо, опасаясь снова подавиться:
– Чей? – спрашивает, бросая на меня грозные взгляды.
– Вашей дочери, конечно, – улыбается этот... нехороший иной. Я так удивлена, что не нахожусь с ответом.
– Конечно, – ошалело повторяет мама. – И давно?
– Месяц, – задумчиво отвечает Адриан. – Выпейте, пожалуйста, чай. Людвиг очень старался.
Мама смотрит на меня расширенными глазами, словно впервые видит. Ее ладони стискиваются в кулаки, показывая решимость во что бы то ни стало защитить своего ребенка.
– Странное имя, – очень медленно проговаривает она. – И бледный такой. Европеец?
– Не знаю, – отвечаю честно.
У меня щемит в груди от осознания того, что мог с ног на голову перевернуться весь мир, но я все еще ее дочь. В маминых глазах я вижу отражение тех же мыслей:
– Уважаемый Адриан, – боже, сколько язвительности, – не могли бы вы оставить нас с дочерью наедине?
Мужчина молча кивает, встает и уходит. Людвиг что-то кашеварит у плиты, но его не видно и мама немного успокаивается.
– Ты что, в секту попала? – она начинает нервно постукивать пальцами по столешнице.
– Что?! Нет! С чего такие выводы?
– Кира, мы два месяца не виделись, может, чуть больше, а у тебя за это время поменялась работа, жилье и муж объявился. Что я должна подумать?
– Что и на моей улице праздник? – пытаюсь улыбнуться, но получается не очень. Мне не хочется врать и я точно не могу сказать ей правду.
И тут на кухню заходит Лаш:
– И-и-и? – смотрит на булочки.
Немая сцена, и тут Людвиг выскакивает из-за перегородки со скалкой в руке:
– Прочь, противное животное! Тебе здесь не место!
– Собирайся, мы уходим, – очень тихо, но строго говорит мама. – Со всем этим будем разбираться потом, – и, взяв меня за руку, тащит к выходу, где, конечно, сидит Стив. – А вы кто?
– Охранник, – бурчит обиженный оборотень.
Тяжело вздохнув, мама молча показала мне на обувь, обуваясь и сама. Я пытаюсь придумать правдоподобную версию... пытаясь придумать ложь, которую придется скормить родному человеку. От этого что-то умирает внутри. Больше никогда не будет как раньше.