– Ты чем убиваешь? – от его спокойного голоса у меня мурашки пошли по коже.
Пожимаю плечами, пряча взгляд. Смерть собирается позволить ему убить? Я не смогу просто стоять и смотреть. Даже если она будет против, ни за что не позволю монстру погубить ребенка. Но почему же я могу ее видеть?
Что-то во мне отзывалось Смерти. Словно невидимый компас, сила внутри тянулась к своему создателю. Прислушавшись, поняла, что во мне есть и нечто иное – только мое. Моя сила. Моя сущность. Что-то мягкое, доброе и успокаивающее укрыло меня, ободряя. Смерть не была злом или добром. Она просто была, поддерживая равновесие в мире. Усталая, одинокая, встревоженная женщина.
– Вставай! – Ингард сдернул покрывало с клетки, на дне которой сидел мальчик. Ребенок.
– А среди людей имеет значение кого убивать? – мой голос прозвучал ровно, хотя я с трудом заставляла себя стоять.
Он убивал раз в неделю на протяжении скольких лет? У меня просто в голове не укладывались такие цифры. Сколько же без вести пропавших на самом деле были замучены в его подвалах?
– Чем чище жертва, тем лучше: девственники, дети, монахи...
– Ты чудовище, – не удержалась. Просто не смогла.
– Как и ты, милая. Сегодня вечером на уроке покажу тебе, как можно даже на погоду влиять – трата сил огромная, но можно даже температуру понизить или повысить градусов на десять.
– И это цена человеческой жизни? Снижение температуры по твоему желанию?
– Ой, да ладно тебе. Можно подумать, сама ты кошек убиваешь. Это же люди – их женщины могут по двадцать штук за жизнь родить. Еще нарожают.
Он бросил в мальчишку силой и перенес на стол. Привязал. Я, повернувшись боком к некроманту, посмотрела на Смерть. Не стану молчать и бездействовать. Не стану.
А она исчезла. Только что была с нами и вдруг пропала. Решение за мной?
– Я не могу позволить тебе убить.
Ингард на миг отвлекся от привязывания ребенка:
– Не смешно. Вон тот ремень подай.
– Я не шучу.
Не знаю, что именно он услышал в моем голосе или увидел в глазах, но мужчина замер. Мальчик очнулся. Он не кричал, не хныкал, не пытался вырваться. Просто тихо лежал, смотря на нас серьезными глазами.
– Ты хочешь драться со мной? Думаешь, дождалась, пока придет время ритуала, и поймала меня ослабленным? Хочу разочаровать тебя – после смерти некроманта сила просто развеивается. Ты не сможешь ее присвоить.
Я рассмеялась. Вот честно. Что может быть глупее ситуации, в которой мы оказались? Для меня вся эта сила ничего не значила – я бы спокойно жила себе человеком, пусть и относительно недолго. Важна была жизнь ребенка – маленького мальчика. Я собиралась рассказать обо всем Максу – не думаю, что он бы стал терпеть подобное.
Для мужчины же передо мной человеческая жизнь была лишь инструментом для достижения цели. Сила – вот что имело значение.
– Отпусти ребенка, – я сама себе казалась смешной и нелепой: босая, растрепанная, в ночнушке. Но не могла отступить. Даже будь на кону моя жизнь, разве смогла бы простить себе смерть мальчика?
Он ударил резко, сильно, внезапно. Во все стороны полетели хлопья силы, но меня у двери уже не было. Я, выскочив на улицу, попыталась выманить его наружу – сражаясь внутри, вряд ли могу обеспечить безопасность пленника. Ингард за мной не пошел. Детский крик невероятной мощью бросил меня вперед:
– Нет! – я набросилась на мужчину, позабыв о силе. Рвала, царапала и кусала, пока он, безумный демон, втягивал в себя крупицы разлитой силы – слишком быстро умерла жертва.
Отбросил меня одной рукой. Хлестнул силовым батогом, рассекая кожу:
– Ты на кого поперла, дура? Материнский инстинкт взыграл?
А я... Я тоже стала безумной.
– Хочешь силу? Хочешь? Получай!
В него хлынул поток некромантии. Поток природной силы, ведь она постоянно обновляется, погибая и возрождаясь. Бесконечный цикл. Бесконечная волна силы. Ингард начал хрипеть, задыхаться, а я не видела ничего, кроме крови на его руках. Еще и еще впихивала в него мощь, зная, что он не сумеет ею воспользоваться.
Пуля. Такая невероятная на фоне магии и волшебства, влетела в мою грудь. Я захлебнулась криком, отстраненно констатировав: «легкое».
Все прекратилось. После того, как миг назад воздух буквально трещал, наполненный силой, тишина казалась оглушительной.
Ингард тоже лежал на полу, дрожа, но не умирая, в отличии от меня. Мы все не могли надышаться, но мне лежать было неудобно – я упала на кирпич.
– Придется, – прохрипел некромант, с трудом поднимая руку с пушкой.
Да. Это только я такая дура – гуляю в ночнушке. Монстры всегда вооружены. Из ран сочилась кровь, но мне снова было смешно: я, как Красная шапочка, пошла с пирожками к волку. Истерика?
А потом стало плевать. Умру? Я? Вот и ладно. Я точно знаю, кто и как встретит меня на той стороне. В едином порыве бросилась вперед, подхватывая кирпич. Опустила его на голову монстра. Еще раз. И еще. Еще. Просто не могла остановиться. Я ведь должна была успеть. Должна была спасти мальчика. Теперь же даже не узнаю, как его звали.
Никогда. Какое страшное слово.
Вот только я человеком не была. Некромантия снова укрыла меня, утешая. Залечила раны. Высушила слезы. Я подошла к изломанному тельцу, боясь притронуться – он весь ссохся и просто бы рассыпался в пыль от прикосновения.
– Почему ты не помогла мне? Почему? Почему?
– Боги не могут вмешиваться в дела людей и нелюдей. Только направлять и подсказывать. Разве не было у тебя достаточно сил чтобы справиться? Ты могла просто убить его еще в самом начале. Кого винить, Кира? – тихий шуршащий голос. Она никуда не уходила.
Я упала на пол и расплакалась. Рыдала так, словно это в последний раз. Словно это я умерла.
Возможно, так и было.