Мы не могли никому дозвониться, а Сашар на вопросы не отвечал. Мрачное настроение преследовало нас по пятам, так что о курортных развлечениях речи не шло: мы просто ждали, когда же вернемся в стаю Красных волков.
– А я ведь привыкла уже, – мама грустно улыбнулась и пригубила вина. Прошло уже несколько дней, но я так и не рассказала ей о покушении. Какой в этом смысл? Помочь она не сможет. Ее волнение лишь усугубит ситуацию.
– Ты о чем? – я, закрыв довольно скучный дамский детектив, посмотрела на родного человека.
– Все всегда у меня одинаково, – она пожала плечами. – Восхищение силой мужчины, легкая влюбленность, и как итог – разочарование.
– А Митч? – мне и правда было интересно.
– Он слишком... – она с затаенной болью закрыла глаза. – Просто слишком для меня.
– Но почему?
– Кира, я ведь на девяносто процентов человек. Гены иного позволили мне родить тебя, но и все. Через десять лет я начну стареть. И что тогда? Быть влюбленной и брошенной – явно не то состояние, которое я хотела бы пережить.
– Но ведь Михаель тоже оборотень.
– Я знала, что не полюблю его. А он баловал меня. Любил, кажется, по-своему.
Я моргнула, смахивая слезы:
– Я думала... Я решила...
– Я человек, малыш. Всего лишь человек. Хотя, думаю, пересплю с Митчем. Может, братика или сестричку тебе рожу. Пусть ребенок и не станет полноценным иным, как ты, но жизнь у него будет намного длиннее и здоровее, чем могла бы быть, родись он человеком.
– Не говори так, мам. Все будет хорошо.
Она улыбнулась. Встала. Закружилась на месте. Остановилась напротив с горящими глазами:
– А ты видела, как он смотрит на меня? Иные же обычно людей за животных считают. А тут страсть! Он аж дрожит, когда подходит. О, какой мужчина.
Опустилась передо мной на пол, обняла за ноги, положив подбородок мне на колени:
– Не печалься, Кирюш. Я довольна жизнью. У меня все хорошо, правда. Девочка моя, мне пятьдесят пять, а выгляжу я на тридцать, почти как твоя ровесница – все отлично! Умей ценить и быть благодарной за то, что имеешь.
– Я постараюсь, мам. Спасибо за то, что ты есть.
Мы обнялись и долго сидели молча, просто делясь теплом.
Спасибо тебе, Господи, за маму.
Возвращаться было еще страшнее, чем уезжать. Сашар ничего объяснять не стал, просто однажды велел нам собираться. Михаель был рад и только вздохнул с облегчением, когда мы заговорили об отъезде. Не понять мне мужчин: можно подумать, мы упрашивали его присоединиться к нам в этой поездке. Когда я уже сидела в машине, он о чем-то долго разговаривал с мамой, хмурясь, обнимая себя руками и нервно косясь в нашу сторону. В конце она резко отрицательно качнула головой и ушла, ни разу не обернувшись.
– Чего он хотел?
– Любовницу без обязательств и проблем, – резко бросила мама. – Извини. Я не хочу разговаривать.
Дорога обратно была бесконечной. Я гнала от себя мрачные мысли, но они настырно, одна страшнее другой, лезли в голову.
– С ним что-то случилось, – прошептала уже в самолете. – Что-то страшное. Но он жив.
Мама сжала мою ладонь, ничего не ответив. Да и что могла сказать?
– Ты ведь знаешь, да? – не выдержав напряжения, дернула невозмутимого вампира за рукав.
Он, медленно повернув ко мне лицо, всмотрелся в глаза:
– Смерть рассказала мне задолго до событий, что и как будет. Она видела.
Я застыла, а мама с таким ужасом в глазах посмотрела на древнего, что я испугалась за ее сердце.
– Мам, не переживай так. Я же рассказывала. Все в порядке, – теперь уже я сжала руку родительницы, но она не отреагировала.
– Что она сказала тебе? Говори!
– Что я должен охранять вашу дочь и быть все время рядом, куда бы она не отправилась. За это буду вознагражден так, что земля покажется мне раем, и не будет ничего ценнее во всей вселенной, чем ее награда. Но больше я ничего не могу вам сказать.
– Поэтому ты и появился в стае Ричарда? Еще тогда? – я покачала головой, вспомнив, как радовался вожак стаи Личей такому гостю.
– Поэтому, – глаза древнего, казалось, заглядывали прямо в душу, – ты попала в поле зрения Алана и прошла обращение. Ничего не происходит случайно. Сожалеешь?
Задумавшись, отрицательно качнула головой. Я вдруг захотела не знать. Видеть будущее, знать, каким оно будет, но не иметь возможности изменить – это не дар, это проклятие. Не хочу знать. Я буду верить, надеяться и делать все от меня зависящее, а там будь что будет. А сожалеть... Вот была бы я сейчас человеком, и что? Что ждало бы меня в будущем?
Сашар, внимательно следящий за сменой эмоций на моем лице, кивнул и сжал вторую мою ладонь. Как же странно и невероятно складывается жизнь. Кто бы мог подумать.