— Расскажите, расскажите вашу историю! — умоляла леди Бекэм.
— Ах, сударыни, да ведь вы ее уже наизусть знаете!
— Но только не я! — настаивала леди Бедфорд. — Я только что приехала в Дувр!
— Она жила в Манчестере, — шепнула мадам де Мортфонтен на ушко Мери. — Ее супруг недавно покинул этот мир, и кузина — леди Бекэм — привезла ее сюда сразу после похорон. Приютила бедняжку…
— Что это вы там шепчетесь, милочка? — притворно возмутилась леди Рутерфорт. — Мало вам, что вы и так им первая завладели, так еще и сейчас пытаетесь отнять?
— Напротив, Керри, дорогая моя! Я пытаюсь настоять на том, чтобы Мери Оливер удовлетворил ваш интерес к его жизни!
— Ну, тогда, сударыни, дайте мне место в вашем кругу, — потребовала Мери и добавила: — Всякому куда легче откровенничать, если его утешают…
Юбки слегка подвинулись, и стиснутый их обладательницами подобно лакомому кусочку, который, как известно, всегда нарасхват, Мери Оливер приступил к очередному изложению печальных эпизодов своего детства, как всегда, находя по мере изложения все новые подробности, способные ввести аудиторию в дрожь или заставить расплакаться.
День пролетел слишком быстро. Выслушав рассказ Мери, дамы поговорили о войне, распространявшейся по Европе, об «этом знаменитом корсаре Жане Баре», который хоть и служил во вражеском флоте, но о котором они все как одна мечтали и которого все как одна видели во сне… Потом дамы читали и комментировали сонеты Шекспира — Эмма его обожала — и злословили в адрес еще нескольких дам, которые делали погоду при дворе короля Вильгельма.
Стенные часы в гостиной пробили шесть.
Гостьи поднялись и стали по очереди прощаться с Эммой: пора было возвращаться к мужьям — а как приятно явиться домой нагруженными увесистым багажом сплетен и тайных мыслей, среди которых раздумья о Мери и французском корсаре занимали отнюдь не последнее место.
А мадам де Мортфонтен взяла своего личного секретаря за руку, увлекла за собой поближе к полыхающему огнем камину и восторженно прошептала:
— О Мери Оливер! Если бы вы могли испытывать ко мне хотя бы десятую долю той нежности и той страсти, на какие вас считают способным эти красотки, счастливей меня просто не было бы на свете женщины!
— Думать так, как они, по вашему мнению, думают, значит, наделять меня воображением, каким я, увы, не обладаю, — ответила Мери, вся дрожа и силясь не растаять под обволакивавшим ее душу томным взглядом.
Эмма звонко расхохоталась — и это рассеяло тревогу Мери.
— Ой-ой! Должна сказать, что врете вы с такой легкостью, дорогой, словно вы какой-нибудь банкир!
Мери ужасно нравились игривые шуточки, которыми Эмма пыталась соблазнить ее, и она решила воспользоваться для защиты тем же оружием.
— А-а-а, так вы заметили? — сказала она жеманно и притворилась огорченной — как огорчается ребенок, когда родители разоблачат его ложь.
— Будет вам, прекратите и не вынуждайте меня… да-да, Господом Богом клянусь, еще чуть-чуть, и я забуду о хороших манерах и сама опрокину вас на кушетку! — хищно пригрозила в ответ Эмма.
А Мери подумала, что такое вполне в духе хозяйки, и ее сильно испугала подобная перспектива. Мало ли, вдруг прямо сейчас возьмет да и «опрокинет»? Нет, лучше убраться подобру-поздорову!
— Скоро, буквально через несколько минут, подадут ужин, — заметила она и поклонилась: — Разрешите оставить вас, встретимся за столом…
— Хм, вот и еще одна уловка, Мери Оливер! Ладно! Предупреждаю только: если нынче вечером я выпью слишком много, а вы слишком мало…
— И я предупреждаю: и нынче вечером тоже, мадам, вам придется довольствоваться обществом ангела…
— Как я вас ненавижу, Мери Оливер!
— Польщен. — Мери окончательно раскланялась — уже от двери.
И поторопилась совсем уйти из дому: ей показалось, что сейчас самое лучшее дело — обойти квартал, вдохнуть поглубже весну, которая уже не за горами и дает о себе знать… Мери стало весело, а такое с ней случалось раньше очень редко. Жизнь рядом с Эммой оказалась куда более приятной и изысканной, чем она могла рассчитывать!
Ужин был до того английский, что просто дальше некуда! Впрочем, мадам де Мортфонтен разрешала себе поддразнивать личного секретаря только в интимной обстановке. А тут постоянно мелькала Аманда, которая обслуживала обоих весьма старательно, но не скрывала при этом, что предпочтение оказывает все-таки Мери Оливеру и потому отчаивается, чувствуя его близость к хозяйке. Ну никак бедной девушке не удавалось расстаться с надеждой!