– Услышать что?
– Ну, про вас с Торном, разумеется. Мисс Тейлор, вы должны рассказать мне. Я прощу вам все взятое в кредит, но мне нужно знать подробности. До меня дошел слух, что вы помолвлены. – Девушка даже вскочила, чтобы подчеркнуть слово «помолвлены».
Кейт закрыла глаза. Ах это! Но об этом ей тоже говорить не хотелось. Поздно! Краем глаза она заметила, как в их сторону повернулся кружевной чепец. В дальнем углу лавки возвышалась миссис Хайвуд – матрона в годах, а рядом с ней – старшая из трех ее дочерей, Диана.
– Вы сказали «помолвлены»?
– Так кто помолвлен?
Несмотря на возраст, слух у миссис Хайвуд год от года становился прямо-таки собачьим, в особенности если кто-то заводил речь о матримониальных делах.
Ладно, пусть. Чем скорее все закончится, тем лучше.
– Мисс Тейлор и капрал Торн, – с готовность сообщила Салли. – Это случилось только вчера, когда они возвращались из Гастингса.
– И откуда вам это только известно? – удивилась Кейт.
– Ваша новая ученица приходила ко мне в лавку. Леди Ларк, да? Ей нужен был зубной порошок. Ну вот она мне все и рассказала.
Миссис Хайвуд подошла к прилавку.
– Мисс Тейлор? Помолвлена с капралом Торном? Поверить не могу.
– Это правда, Кейт? – спросила Диана. – Должна признаться, это… сюрприз.
Еще бы не сюрприз! Они с Дианой были подругами, а Кейт не только ни разу не обмолвилась о каких-либо отношениях с капралом Торном, но и не раз подчеркивала свое презрение к нему.
Потому что она действительно его презирала… и боялась. От него веяло ужасом, он казался ей холодным и бесчувственным. А теперь…
– Это правда. – Кейт невольно поежилась. – Мы помолвлены.
«Это временно, – напомнила она себе. – Успокойся».
– Но как это могло случиться? – все еще недоумевала Диана.
– Очень неожиданно. – Кейт сглотнула. – Я поехала в Гастингс за нотами и опоздала на последнюю почтовую карету. Случайно на противоположной стороне улицы увидела капрала Торна, и он предложил довезти меня до дома.
– А потом?
– А потом остановились передохнуть у заставы, и так, слово за слово… К ночи, когда я вернулась в «Рубин королевы», мы уже были помолвлены.
Салли надула губки.
– Самый неинтересный рассказ из всех, которые я когда-либо слышала. Этого мало. Скажите, опустился ли он перед вами на колено, поклялся ли в вечной любви? И про поцелуи… Вы целовались?
Кейт не знала, что сказать. Да, они целовались. И ее первый поцелуй должен был бы стать поводом, чтобы восторженно поохать и поделиться захватывающими подробностями со своими подругами. Вместо этого ей просто захотелось скрыть чувство унижения.
– Вы только взгляните на себя, – сказала Салли. – Лицо красное, как воск для печатей. Должно быть, это был будь здоров какой поцелуй. Мужчина-то не монах. Вы будете счастливой невестой, мисс Тейлор. Я про него такое слышала… – Она что-то черкнула в своем гроссбухе.
Миссис Хайвуд с треском раскрыла веер и энергично им заработала.
– Невыносимо! Из-за слабого здоровья бедняжки Дианы мы прикованы к этой прибрежной деревушке, в то время как вся Англия отмечает победу союзных войск. А мы торчим здесь, обреченные наблюдать, как шансы на ее замужество проплывают мимо, как корабли в море.
Словно извиняясь, Диана улыбнулась подруге.
– Мама, я думаю, ты хотела сказать, что мы переживаем за Кейт и желаем ей счастья.
– Да, мисс Тейлор, наверное, будет счастлива, а что остается нам? Я тебя спрашиваю, Диана, где наше счастье? Где? – произнесла с надрывом миссис Хайвуд. – Все, кто имеет хоть какой-то вес в обществе, этим летом остались в Лондоне, в том числе и твоя сестра, которая – напомню – недавно вышла замуж за виконта.
– Прости, мама. – Диана с несчастным видом кашлянула в носовой платок. – Мне очень жаль, что состояние мое неожиданно ухудшилось.
– Ты действительно что-то бледна сегодня, – заметила Кейт.
Диана окинула подругу понимающим взглядом. Единственной причиной «ухудшения ее состояния» стала недавняя свадьба Минервы Хайвуд с лордом Пейном. Предоставленная самой себе, миссис Хайвуд свалилась бы как снег на головы молодоженам в день их приезда в столицу и потребовала бы всех формальных представлений и устройства балов. Диане хотелось, чтобы медовый месяц у сестры прошел тихо и спокойно, поэтому загадочным образом и случилось «ухудшение здоровья».
– Какие-то вы хилые стали, – проворчала мать Дианы. – Не то что в дни моей молодости. Вот я ни за что не позволила бы ни чахотке, ни малярии или брюшному тифу, а то и всему вместе, помешать мне отпраздновать славную победу.