- Лучше чем при вас, рабочие стараются, думаю, к апрелю или даже концу марта мы закончим. Дело станет за…
- Мебелью, коврами и прочим. Да. Я знаю. Знаю так же, что у меня просто нет денег на все это.
- У вас три поместья в распоряжении, насколько я знаю.
- Я не буду брать деньги Эмили – не могу. Я надеюсь лишь, что она в порядке, – произнес Уильям и уткнулся назад в бумаги.
Перед закатом Уильям снова проехался по южной территории Вессонов все еще в попытках найти свидетелей или следы. Фермеры Вессона неодобрительно поглядывали на печальную фигуру уставшего молодого человека.
- Знаешь, что я могу тебе сказать, Подруга? Что нет лучших учителей по стрельбе, чем долбанные кролики, – подытожила Эмили. – Прошло уже сколько? Неделя с момента моего обучения стрельбе и что в итоге? Мы смогли убить троих! Троих, Подруга! Я ожидала от себя чего-то большего.
Эмили сидела на бревне у костра, заведя ногу за ногу и поежившись, чихнула. Она отхлебнула остатки виски, уже привыкшая к его отвратительному вкусу. А лошадка хрумкала неподалеку. Было уже около десяти вечера, и пора была спать, но Эмили не могла себя заставить.
- Итак, подруга, давай подытожим день. Наконец, твоя хозяйка решила выбраться из тени и пообщаться с людьми. И совершила сделку – прикупила штаны по размеру и обувь. Немного настолько невкусного виски, что у меня от одного вида коробит, и патронов на револьверы. – Эмили положила руки на своих спасителей последних дней. – Патронов, правда, не так много как мне хотелось бы, всего пятьдесят штук, но я целюсь уже лучше, верно?
Подруга вдруг подняла голову, прислушиваясь. В кустах было слышно какое-то движение, но Эмили была слишком занята своими мыслями.
- Но, самое главное, мы с тобой купили три кочана прошлогодней капусты, половиной одного из которых ты сейчас и хрустишь. За все это мы отдали тридцать фунтов. Как по мне – просто безбожно дорого. Но. Эта лучшая сделка для меня за этот год. Особенно, чертовы сапоги. Кто мог знать, что обувь по размеру так важна? Теперь убегать от егерей, желающих надрать мне все, что у меня есть, за незаконную охоту в угодьях их хозяев будет проще. Да и мы стремительно стали продвигаться к своей цели.
Подруга тем временем натянула перевязь, пытаясь оторваться. Она фыркала и ржала.
На поляну, несмотря на костер и превосходящую по размеру потенциальную добычу вышел поседевший волк. Весна наступала в этом году поздно, потому обезумевшие от голода и отставшие от стаи, волки нападали на скот, о чем крестьяне сообщили Эмили.
Волк рычал на девушку, оскалив желтые зубы. Эмили резко дернулась в сторону лошади, поднявшись на ноги, однако вскоре взяла себя в руки. Она смотрела в глаза постаревшему волку, понимая, что после этой встречи останется только кто-то один. Она положила правую руку на свой кольт, пытаясь сохранять спокойствие.
- Жаль тебя, – сказала она волку. – Однако мне всегда было любопытно, какова на вкус волчатина.
Глава 11. 15 марта 1901
- Я искренне надеюсь, что я в этот раз перевез все, – произнес Уильям Стивену.
Слуга надулся.
- Не дело ворону покидать Рэйвен холл, – произнес, ворча слуга. – К тому же вы так собирались, что мне кажется, что растеряли половину вещей. Где вы там живете?
- В спальне Эмили.
Стивен удивленно уставился на хозяина.
- Ну да. В силу некоторых обстоятельств она не слишком мне под глаза подходит – вся такая нежно розовая с мягкой кроватью.
- Милорд, это не слишком вежливо с вашей стороны.
- Думаешь? Когда Эмили вернётся, меня придется оттуда буквально выгонять. Там уютно, тепло и вид из окна хороший.
- И пахнет миледи?
- И пахнет миледи, – подтвердил Уильям.
- Я ведь перед прощанием не сказал ей ничего хорошего. Даже хамил ей, – раскаялся Стивен.
- С чего бы?
- Я боюсь, что эти Беккеты на вас плохо повлияют, как в свою очередь на вашего отца.
- На моего отца плохо влияли выпивка и азартные игры, а не Беккеты, – сурово произнес Уаят.
- Он пытался заполнить свое горе.
- Горе в чем, Стивен? Мать любила его до безумия, Эмма любила его до безумия, мы с Джеймсом любили его до безумия. В чем было его горе?
Слуга отвернулся.
- Стивен, я твой хозяин, объяснись!
- Я поклялся не говорить, милорд. И клятв своих не нарушу.
Седой и уставший старик, покачивался на кресле глядя на искрящееся пламя в камине. Ветер слегка завывал в вентиляции, убаюкивая. Старик уснул – ему было почти восемьдесят, и единственное что он хотел – это покоя. За свою жизнь он выгодно приобретал и продавал поместья, но сегодня он жил в маленьком, но уютном доме подальше от моря, на благо его старым костям. Большую часть своих денег он отдал своим детям, как когда-то поступил его друг. Убаюкиваемый подобными мыслями старик уснул, однако разбудил его громкий стук в дверь. Проклиная стучащегося, старик, медленно шаркая, направился к двери и открыл ее. Перед ним стоял, немного ежась, не слишком высокий юноша- ковбой. Юноша поднял голову, показывая миловидное лицо с огромными глазами. Тело его было напряженно, будто готовое к чему угодно.