- Внуков, миледи, – ответил Монтгомери.
- Что такое, Эмили? Все же соскучилась? – съязвил Генри.
Эмили выхватила кольт и наставила дуло пистолета прямо Генри в лоб. От чего тот отступил в камеру.
- Знаешь, что для меня было самым сложным в охоте, братик? Не стрельба по целям – это я освоило быстро, а именно убийство. Убийство кролика, но все же. Первого убитого мной кролика я так и не смогла съесть – оставив его на поляне, хотя я была голодна. С остальными было проще. С волком – так вообще проблем не было. А дважды пришлось стрелять и по людям, осознавая, что я одно неосторожное движение и я убью и их. Но моя мать убийца – это наследственное. А у тебя, Генри? Ты убийца или балабол?
Генри в это время не сводил глаз от дула.
- Скажи мне, Генри. Кто все же убил эту девушку?
Мужчина в камере молчал.
- Хорошие отцы заботятся о детях. Ты оказался из таких, Генри? – произнесла Эмили.
- Вил. Это был Вил. Мои сыновья куда более хладнокровные исполнители, чем я. Ты не первая кого они пытались изнасиловать. До этого были еще девушки. Бетти, моя жена, говорила, что это у них от ее предков – те именно грабежом и достигли тех денег, что у них есть.
- Мило, – Эмили спрятала пистолет, и махнула рукой Монтгомери, указывая на выход.
Генри без явной угрозы жизни тут же осмелел.
- Ты же понимаешь, дорогая Эмили, что тебе теперь не выжить, раз он стал охотиться за тобой.
Эмили остановилась у выхода.
- Посмотрим, Генри. Но я, как любящая сестра, сделаю все, чтобы вы с сыном воссоединились. Здесь.
Эмили вышла, и за ней последовал Монтгомери.
- Миледи, вам будет нужна охрана – стоит предупредить полицейских обо все этом.
- Полицейские, насколько я помню, арестовывали не того Уила. Сама разберусь.
- И все же вам стоит о себе позаботиться, – уговаривал Монтгомери.
- Я – большая девочка, Мортимер и знаю…- констебль внезапно пнул Эмили, от чего та упала. Баронесса услышала выстрел и увидела как Монтгомери медленно осел, истекая кровью.
Беатрис проснулась довольно поздно. Она очень долго ждала Уильяма в своей спальне, однако тот так и не пришел. Девушку просто поразила обида на своего жениха. Она повернулась на бок, когда увидела в дверях темную фигуру что заставила ее перепугаться и вскочить.
- Леди Беатрис, – произнесла скрипучим голосом фигура. – Меня зовут Генриетт.
- О господи, как же вы меня напугали, – произнесла девушка, берясь за сердце.
- Вам пора вставать – вашего сына привезли.
Беатрис кивнула и поднялась. Украдкой она поглядывала на старушку. Сгорбленная, в черных одеждах, она видимо взяла трость Уильяма и сейчас опиралась на нее. Лица старушки не было видно, лишь бледная тень в глубине капюшона от чего Беатрис становилось жутко.
Беатрис обернулась спиной к старушке. Но, видимо та просто стояла позади, оперившись на трость. Девушка переменилась с ноги на ногу, пока не спросила:
- Вы не хотите мне помочь одеться?
- Нет, – ответила скрипучим голосом старушка.
- Что значит «нет»? – девушка возмущенно обернулась.
- Это значит – «не хочу помочь вам одеться». Я здесь, чтобы присматривать за вашим сыном и маленьким вороном,- старушка указала тростью на живот. – Не для чего более. Я оставлю вас. Ваш сын там скучает.
Генриетта развернулась, закрыв за собой дверь.
- Да как она смеет? – прошептала Беатрис, одеваясь.
Девушка нашла сына и старушку на кухне. Генриетта что-то готовила, а Теодор рисовал в тетради, которая лежала у него на столе. Увидев девушку, мальчик соскочил со стула и побежал обниматься.
- Мамочка! Я соскучился!
- Да, привет, Теодор.
- А знаешь, кого я видел, мамочка? Мой дедушка рано меня привез и меня встретил дядя Уильяма. Он очень добрый. Он дал мне конфету. И он ушел. Он сказал, что у него дела. А потом пришла тетя Генриетта. Она тоже дала мне конфетку и карандаши. Она тоже очень добрая. Смотри!
Беатрис устало села на стул, рядом со стулом Теодора. Мальчик был очень болтлив, от чего девушка уставала. Генриетта тут же плюхнула перед Беатрис сковородку с яичницей – аппетитно выглядящей, но простой.