Совсем недавно Виктория не могла даже представить себе, что можно одновременно любить и ненавидеть одного и того же человека. Что вообще она знала о любви? Разве она могла даже предположить, что будет пылать страстью к мужчине, который одержим одним желанием отомстить...
- Подойди ко мне, - тихо произнес он.
Сердце Виктории тревожно забилось. Она инстинктивно шагнула к нему, повинуясь охватившему ее страху, но тут же, спохватившись, гордо выпрямилась и вздернула подбородок.
Уж не думаешь ли ты, что буду помогать тебе издеваться надо мною? Нет! Не надейся!
Он, пожав плечами, усмехнулся.
- Это не имеет значения, - ответил он, встав прямо перёд ней. - Мне все равно, какое решение ты примешь. Но выбор у тебя остается. Либо раздевайся сама, либо я раздену тебя, но сомневаюсь, что после этого на твоем платье останется хоть один целый шов идя пуговица.
Виктория не моргая смотрела в его блестящие зеленые глаза, но ничего не могла в них прочесть.
- Что мне такое сказать, чтобы ты изменил свое решение и оставил меня в покое?
- Слова бесполезны. Когда я в первый день тебя увидел, то поклялся, что ты будешь моею. И я не отступлю. Ты хочешь поговорить? Ну что ж, давай, только это ничего не изменит. Если хочешь, можешь кричать и звать на помощь, - добавил он, - но ни к чему хорошему это не приведет, только огорчит Эмму и Селию, ведь помочь тебе они все равно не смогут. Ну, так как? Сама разденешься?
Виктория решила, что не произнесет больше ни слова. Она не будет ни просить, ни унижаться. В конце концов, у нее еще осталась гордость!
Джейк смотрел на Викторию чуть приподняв бровь, а она, презирая себя за трусость, дрожащими руками начала расстегивать пуговицы на белой блузке. Кажется, это было единственным, что можно было сейчас сделать.
Ей не только никогда не приходилось раздеваться на глазах у мужчины, но даже в страшном сне не могло такое присниться. Медленно, одну за другой, она расстегнула пуговицы на манжетах, расслабила пояс.
- Пошевеливайся! - в нетерпении прикрикнул на нее Джейк.
Она бросила блузку на стул, а юбка сползла вниз и повисла на бедрах, удерживаемая многочисленными нижними юбками.
- Снимай все, - приказал он.
Виктория распустила завязки и сняла юбку через голову, С изумлением Джейк обнаружил, что под ней была еще одна. Виктория распустила и ее, и она упала к ногам женщины. Она предстала перед ним только в кружевных панталонах и рубашке.
Краска залила ее лицо. Она вспомнила чудовищные ночи с майором. Но даже он не унижал ее подобным образом, пытаясь утвердить над ней свои супружеские права. Он никогда не просил ее раздеваться в его присутствии. Но это был, не майор, а Джейк. Она замерла, словно парализованная, и не отрываясь смотрела на его мощную грудь и широкие плечи, поблескивавшие в слабом свете лампы. На его груди, покрытой темными кудрявыми волосами, она с некоторым смущением обнаружила два соска. Ей никогда не приходило в голову, что и у мужчин они есть. Это еще больше напугало ее.
Джейк смотрел на обрисовывающиеся из-под рубашки круглые груди Виктории, и страсть переполняла его. Господи, как она была хороша! Нежная кожа, прелестная, в меру округлая фигура.
- Теперь рубашку, - хрипло пробормотал он. Она снова побледнела и с отчаянием скрестила руки на груди.
- Я не буду этого делать... - голос ее дрожал, а Джейк уже не в силах был сдерживать себя. Он грубо рванул вверх рубашку, стянул ее через голову Виктории и швырнул в сторону.
Виктория съежилась. Даже майор никогда не требовал от нее обнажать грудь. Она попыталась прикрыть ее руками, но Джейк схватил ее запястья и заставил опустить руки вдоль тела.
Не прячься от меня, - тихо произнес он, не отрывая от нее взгляда.
***
Тепло разливалось по его телу, кровь гулко стучала в жилах. Он дрожал, возбужденный ее близостью. Он никогда не испытывал ничего подобного, никогда его так сильно и неудержимо не влекло к женщине, и не к любой, а к одной-единственной, которую никто не мог ему заменить.
- Я хочу рассмотреть тебя всю, каждую клеточку твоего тела, - прошептал он.
- За что ты мучаешь меня? - простонала Виктория. - Что я тебе сделала?
Ее глаза были влажны от подступивших слез, но она не хотела, чтобы он видел ее плачущей.
- Ты ничего не поняла, - голос его стал еще более хриплым. - У меня и в мыслях нет тебя наказывать. Я смотрю на тебя потому, что хочу тебя, и вижу, что и ты хочешь меня. Пришло время, когда мы можем быть вместе. - Он отпустил ее запястья и освободившейся рукой обнял за талию, наслаждаясь шелковистостью ее кожи.
- Подожди, ты увидишь, какое это наслаждение, - прошептал он.
- Ты с ума сошел! - воскликнула она, непонимающе и возмущенно глядя на него.
Ответ Виктории многое объяснил Джейку. Он улыбнулся и прижал ее к себе.
- Да, да, моя милая. Ведь я - не Мак-Лейн! И я так буду тебя любить, что мы оба потеряем рассудок.
- Но ты не должен со мной это делать... - простонала она, все еще испуганная и пораженная.
- Почему же, милая, - прошептал Джейк, склоняясь к ее ушку, - ты так хороша. Если бы тебе была так же приятна моя нагота, как мне твоя, мы могли бы никогда не одеваться.
Мысль о том, что можно лежать обнаженной рядом с мужчиной, казалась Виктории чудовищной и невероятной.
- Поцелуй меня, - мягко попросил Джейк, подняв ее подбородок, - поцелуй же...
Он склонился к Виктории и прижался к ее губам. Она едва касалась пола ногами и почти теряла сознание. Инстинктивно она уцепилась за его плечи.
Поцелуй становился все более страстным, а его язык проникал все глубже в ее рот, как бы готовясь к следующему, более решительному вторжению.
Несмотря на свой всепоглощающий страх, Виктории было так приятно знакомое тепло его кожи, что ей захотелось прижаться лицом к его плечу. Она с наслаждением вдыхала исходивший от него запах, и тело ее расслаблялось, становилось горячим и тяжелым. Ей казалось, что она пьянеет. Она с трудом оторвалась от его губ, чтобы сделать глубокий вдох, и откинула голову назад, подставляя для поцелуя свою шею.
- Вот теперь хорошо, милая, - прошептал Джейк.
Слабо протестуя, Виктория застонала. Он не должен... Она не может ему позволить, она не должна... Почему же ей так хочется, чтобы поцелуй не кончался и чтобы он не останавливался на этом? Ее охватило странное безумие. Все, что с майором казалось отвратительным и непереносимым, было теперь желанным. Мысль о том, что она стала такой порочной, заставила ее содрогнуться. В ответ на это движение Джейк хрипло застонал и, подхватив ее на руки, понес на кровать.
Виктория, тщетно сопротивляясь, лягалась и отталкивала его, стараясь скатиться с кровати, но он с легкостью удерживал ее, закинув ее руки за голову и сжав запястья своими железными ладонями.
- А теперь расслабься, - сказал он тихо, и его дыхание защекотало ей лицо, - не бойся, милая, ничего не надо бояться. Я не сделаю тебе больно.
Голос Джейка был нежным и спокойным. Он поцеловал ей ложбинку между шеей и плечом. Прикосновение его горячих губ подействовало на Викторию так сильно, что она снова вскрикнула и изогнулась. Джейк удержал ее, не переставая удивляться ее состоянию. Почему она так напугана? Похоже, она ждет от него чего-то ужасного. Может быть, ей было так плохо в постели с майором, что теперь она готовится к еще более страшным испытаниям...
Несмотря на строгое пуританское воспитание, Виктория была женщиной, и к тому же страстной, хотя пока еще не догадывалась об этом, и Джейк хотел разбудить в ней чувственность. Он ждал того момента, когда она сама обнимет его и прильнет к нему без принуждения, когда, забыв обо всем, сбросит броню напряжения.
- Виктория, милая, посмотри на меня. Прекрати наконец драться.