Народ радостно побрел в трюм спать, а я решила остаться подумать. Что-то не давало покоя, какой-то червячок сомнения не давал успокоиться.
Глухая тоска разливалась в груди, отчаянье, но ведь я всех спасла. Всё хорошо, так почему мне так тошно? Дьявольские сирены разбередили душу, теперь неизвестно, сколько мучиться, пока успокоюсь.
Я прошлась по палубе своего брига. Погладила поручни, прислушалась к кораблю. Покой. Команда уже дрыхла в своих подвесных койках.
Села прямо на палубу, прислонившись спиной к мачте, устроившись по ветру. Приятный теплый ночной ветерок овевал мое как говорили мне когда-то прекрасное лицо.
В прошлой жизни я была младшей дочерью эльфийского князя. При дворе обо мне слагали стихи, делали комплименты с утра и до вечера. Я выполняла кучу церемоний и думала, что так и проживу в этой фальшивой обстановке до самой смерти.
Ведь я была полукровкой.
Папаня нагулял меня с пришлой магичкой, от неё я и получала водный дар, ведь истинные «дети леса» были магами жизни. Я им тоже была, но немножко, а вот водой повелевала отлично, но внешне все взяла от родителя. Никто бы не смог сказать, что я не светлая эльфа — прекрасные светлые волосы, острые ушки, совершенные черты лица, даже не старела.
За глаза все шипели, плевались ядом, а в глаза безбожно льстили. Трон мне не занять, но старший брат ко мне хорошо относился. Сама не знаю почему. Сестрица сводная своими бы руками придушила. Как же нечистая кровь! Но отец признал меня, и его жена не смогла ничего сделать, так что официально она числилась моей матерью, но я слова доброго от нее никогда не слышала.
И вот, когда мне было двести три года, я влюбилась в человека. По меркам эльфов, он вообще был ребенком, но по меркам людей, юным джентльменом. Его отец, был адмиралом флота человеческого государства. Их корабль разбился у наших берегов и ему требовался серьёзный ремонт.
Дело оказалось крайне небыстрым. Пока наладили связь с их императором, договорились о помощи, пока чинили, в целом они прожили у нас три месяца.
Мы болтали обо всем на свете, мечтали сбежать и плавать вместе на кораблях, исследовать мир, но моя сестрица не дремала. Подслушав наши разговоры, она всё доложила отцу.
Что могу сказать, у меня состоялся один из самых тяжелых разговоров в жизни.
— Дочь, не может быть и речи о таком союзе. Кто он? Даже не император, да и то, зачем тебе, дочери Вечного леса этот смертный? Даже самый коронованный.
— Отец, он нужен мне для счастья! На него отзывается мое сердце! — молила я, своего холодного отца, но его заботил только статус.
— Ты никогда не сможешь быть с ним, ведь ты княжеская дочь! Побойся предков! Если ты сама не можешь сберечь свою честь, так я тебе помогу! Не бросишь его, прикажу, чтобы завтра же нашли его тело! Что нам этот мальчишка? Пыль!
В его словах я не усомнилась ни минуты. Не жить моему Элю и пяти минут, если владыка, хоть моргнет в его адрес. Как я шла бросать его, помнила урывками. Будто муха в киселе. Я говорила ему какие-то гадости, лишь бы он захотел уйти, не вздумал бороться за меня или ещё что-то. Его жизнь и так коротка, не могла я его погубить. Он уплыл с отцом, считая, что я всего лишь посмеялась над ним. Как было тяжело мне не знал никто, только старший брат смотрел на меня с тревогой.
И вот эта песнь сирены. Она распотрошила меня как рыбу, умелой рукой хозяйки. Опять взметнулась горечь, злость на несправедливость судьбы.
Я уже восемь лет плаваю, но даже не думала его искать. После всего того, что наговорила, не стоит ему попадаться на глаза, он меня не простит.
Я схватилась рукой за горло. Душно мне, тошно!
Вскочила на ноги.
— Капитан! Ты в порядке? — крикнул мне рулевой.
— Я, да! Но что-то в природе не так! Не пойму!
— А, ну если что, ты говори вслух. Так думать легче. Я хоть и не шибко образованный, но поддакнуть могу! А то эти предсказательницы, задери их стая хорьков, все нервы подняли!
Может он и прав. Предсказательницы! Вот что меня беспокоит! Эти твари, хоть и пели о тебе, но в их песнях переплеталось прошлое и будущее, они не видели в них разницы.
Так что они там вещали, про голос во мгле, о зове, последнем поцелуе. Руки похолодели. Почему последнем?
— Вспоминай, Эль, — шептала сама себе, — Ну же!
Что-то про бурю и шторм, но мы в него не попадали, так как никогда вместе не плавали, значит, это будущее. Но вечный сон, последний поцелуй, что происходит, думала я? Сама же, уже прислушивалась к своей стихии, где ближайший от нас шторм. Стоило мне подумать о нем, как нестерпимо туда потянуло.