Кат, чье маленькое толстое пузо и короткие ножки болтались в воздухе, радостно завизжал.
— При моем везении, — продолжал изливать свое недовольство Кристиан, — может получиться так, что чары подействуют на тебя. У меня будет жирный поросенок в качестве любимой.
Этого Нора уже не могла вынести, она громко расхохоталась, к немалому удивлению Кристиана и его пушистого помощника. Прислонившись к дереву, она заливалась смехом. Кристиан отпихнул щенка и, поднявшись, направился в ее сторону. Нора попыталась взять себя в руки, но вид мужа, марширующего к ней в сопровождении Ката, заставил ее рассмеяться еще сильнее. Ей с трудом удалось выговорить, когда он подошел ближе:
— Что вы делаете?
Кристиан нахмурился, играя надетой на шею цепью, а затем расхохотался сам и, обняв ее за талию, закружил:
— Действует!
Внезапно она почувствовала, что ноги ее отрываются от земли. Перестав кружить, Кристиан подхватил ее на руки. Кат залаял на них, потом побежал к деревьям и стал рыться в лежавших на земле листьях. Нора восстановила дыхание, но тут же снова едва не задохнулась, так крепко сжал ее Кристиан. Прежде чем она успела набрать в грудь воздуха и запротестовать, он снял свой плащ и, расстелив его у костра, резко опустил ее.
Нора приземлилась на ягодицы и завалилась на спину, а Кристиан навис над ней. На секунду его тело заслонило от нее свет, и почти сразу она почувствовала на себе его тяжесть. Он продолжал смеяться как ребенок, получивший в подарок коробку сладостей. Цепь у него на шее задела ей щеку, он убрал ее под камзол и, наклонив голову, приблизил к Норе лицо.
Удивляясь собственному спокойствию, она с улыбкой посмотрела в его искрящиеся радостью глаза.
— Я решила, что лунный свет свел вас с ума. Что вы здесь делаете ночью, милорд? И как давно вы поверяете свои сердечные тайны щенкам?
Ответом ей был поцелуй. Не говоря ни слова, он прижался губами к ее губам, его быстрый теплый язык скользнул ей в рот. Все вопросы выскочили у Норы из головы. Осталось приятное радостное ощущение, вскоре перешедшее в возбуждение. Кристиан приподнял голову и начал лизать и пощипывать губами ее шею. Она вздрогнула.
— Кристиан?
— Я люблю тебя.
Не дав ей возможности ответить, он снова стал целовать ее в губы, потянув одновременно за ее халат. Ткань поддалась, и его тело прижалось к ее телу, прикрытому теперь только ночной рубашкой. Она хотела что-то сказать, но не могла из-за его поцелуев. Он поднял голову и протянул руку к камню, на котором стоял горшок. Взял его и поднес к ее губам:
— Выпей.
— Но, Кристиан, эти травы не оказывают никакого действия.
— Все-таки выпей.
Она сделала глоток, желая доставить ему удовольствие. Он поставил горшок на землю и снова принялся целовать ее. Потом рванул за ворот рубашки и обнажил ей грудь. Он ритмично сосал ее губы, а пальцами зажимал соски, затем голова его переместилась ниже, и он стал покрывать ей грудь короткими быстрыми поцелуями. Нора стиснула зубы, чувствуя, как от груди к бедрам разливаются сладостные волны. Она быстро, в такт с его поцелуями, дышала и без возражений позволила ему просунуть ногу ей между бедер.
Его бедра прижались к ее бедрам, и Нора начала извиваться под ним. Кристиан закрутил ее рубашку кверху и осыпал поцелуями впадинки между ребрами, груди, шею, рот.
— Вот в какой пище я нуждаюсь. Накорми меня. Накорми меня.
Она приоткрыла рот, и он просунул между губами язык. Он бормотал страстные требовательные слова, и они возбуждали ее так же, как и его руки, ласкавшие ее обнаженные бедра. Он провел кончиками пальцев по ее ногам, едва их касаясь, нежно погладил треугольник между бедрами. Нора хотела сказать что-то, но, словно угадав ее намерение, он слегка прикусил ей сосок, и она лишь взвизгнула от наслаждения. Ноги ее раздвинулись, и, воспользовавшись этим, он просунул туда руку.
Она не могла сопротивляться, даже если бы захотела. Он сосал ее грудь и одновременно ласкал разгоряченную влажную плоть между бедрами. Огонь желания разгорался в ней все сильнее, и вот ее бедра поднялись навстречу ему. При этом движении голова его скользнула вниз, и он прижался губами к входу в глубины ее тела. Его язык лизал, раздвигая, ее тайные складки, а пальцы ласкали и теребили сосок. Когда он вдруг оторвался от нее, Нора чуть не зарыдала, подумав, что могла бы убить его. Приподнявшись над ней, он принялся развязывать свой гульфик. Нора дернула за завязки, державшие в плену его член. Пенис обнажился, и она рукой ощутила, какой он горячий.
— Дай мне войти в тебя, моя сладкая, — прошептал Кристиан.
Он раздвинул ей бедра и вложил член между ее ног. Нора обхватила его за талию, притянула ближе, потом просунула руку между их телами и сжала его член. Кристиан выгнул спину и, вскрикнув, вошел в нее.
Нора почувствовала, как расступается ее плоть под напором его члена. Она приподняла бедра, и он погрузился в нее полностью, достав до матки. Откинувшись назад, он положил руки ей на грудь и начал быстро двигаться в ней, сжимая груди в такт с движениями своих бедер; Нора в свою очередь отвечала ему неистовыми движениями бедер. Они провалились в глубокий колодец наслаждения, где не было места никаким иным ощущениям, кроме все возраставшего возбуждения.
Почувствовав, что приближается кульминация, Нора шире раздвинула ноги и выгнула спину, чтобы дать ему доступ в самые свои сокровенные глубины. Внезапно он охватил ее бедра и, встав на колени, поднял ее ноги, продолжая быстро и ритмично двигаться внутри нее. Она застонала от удовольствия, и темп его движений ускорился вдвое. Купаясь в волнах наслаждения, она ощущала, как его плоть внутри нее наливается все новыми соками. Наконец он, вскрикнув, откинул голову, и его семя стало извергаться в нее.
Ночь наполнилась их стонами. Плечи Норы касались земли, а ноги лежали на бедрах Кристиана. Он замер между ее бедер, и его соки изливались в нее фонтанирующими струями.
Голова его была откинута назад, лицо искажала страстная экстатическая гримаса, по шее и груди стекали струйки пота. Застонав, он повернул голову и глубже вошел в нее, освобождаясь от остатков своего заряда. Нора улыбнулась, осознав внезапно, насколько велика в этот момент степень его рабства. Кристиан медленно открыл глаза; Нора уловила мелькнувшее в них выражение собственника.
Ее собственные глаза расширились, когда он опустил ее на землю, не выходя из нее.
— Ну вот, — проговорил он низким вибрирующим голосом. — Теперь ты моя. — Он поцеловал ее соски и заглянул в глаза. — Наконец-то ты моя, как и я твой.
Чувствуя его в себе, Нора не слишком вслушивалась в его слова. Она подвигала бедрами, и Кристиан втянул воздух. Удивляясь самой себе, она засунула руки ему в штаны и обхватила ягодицы. Потом переключила внимание на член. Желая усилить ощущение наполненности, она попробовала двигать мускулами влагалища и обнаружила, что это совсем нетрудно.
— Боже милостивый, Нора, прекрати.
— Нет.
Выругавшись, он оперся руками о землю и хотел было выйти из нее, но она надавила руками ему на ягодицы и своими сокровенными мускулами втянула глубже в себя. Изогнув спину, он с криком повалился на нее, и она вобрала его в себя без остатка.
— Пожалуйста, не надо, — пробормотал он, закрыв глаза и откинув голову. — Я не могу. А-а-а!
Чувствуя, что его член снова набирает силу, Нора подняла бедра. Ответом была пульсация его члена, постепенно заполняющего ее всю. Признав свое поражение, он возобновил движение внутри нее. Он послушно опускал и поднимал бедра, не в силах вырваться из ее сладкого плена. Вскоре Нора достигла новой кульминации, и оба они опять погрузились в океан наслаждения.
Радостное чувство овладело Норой, когда горячее тело Кристиана распласталось на ней. Его щека была прижата к ее лицу, раскинутые руки и ноги подрагивали. Ей было тяжело под ним, но она не протестовала; в конце концов, он выложился так по ее вине.
Она подумала о его попытках сварить приворотное зелье и улыбнулась. Только человек, любящий по-настоящему, способен пойти на риск стать всеобщим посмешищем. Ведь если бы его друзьям стало известно о том, что он обращался к старухе Винни, они не дали бы ему прохода своими шутками и насмешками. Старуха Винни была деревенской знахаркой, одной из тех, кого весьма почитали в сельской Англии за знание приемов белой магии.