— И по какой причине вы вдруг решили переночевать у моей племянницы?
Лорда Дарроу не смущало вообще ничего. Мне казалось, ему было совершенно безразлично, что перед ним были две незамужние девицы, которых он компрометировал своим присутствием.
Племянники его милости еще не настолько потеряли стыд и поспешно вышли в коридор, когда поняли, что я вовсе не пропала, как они предполагали раньше.
— У Кэтрин в комнате камин чадил, — ответила за меня подругу. — Дядя, не могли бы выйти? Неприлично…
— Девочка, камин в комнате у твоей подруги в полном порядке. И приличия сейчас волнуют меня в последнюю очередь. Итак, мисс Уоррингтон, я жду.
Ждет. Чего, хотелось бы мне знать?
— Мне было неспокойно ночью, — сказала полуправду я. Еще бы мне было спокойно, учитывая, какая чертовщина творилась. Рассказывать про то, как мне показалось, будто кто‑то желает проникнуть в мою спальню через зеркало?
— Неспокойно… Настолько, что вы вылетели опрометью в коридор? — уперся в меня взглядом мужчина.
— Почему же опрометью? — продолжала упираться я. Смысла откровенничать с возможным убийцей желания не имелось вовсе.
— Быть может, потому что вы не подумали ни о тапочках, ни о халате? — издевательски произнес дядя моей подруги. — В замке даже летом так никто в здравом уме ходить не станет. Вы были так напуганы, мисс Уоррингтон, что холод уже не страшил. Итак, я жду честного ответа.
Вмешательство Эбигэйл прервало допрос.
— Дядя, но разве здесь не безопасно? — дрожащим голоском пролепетала она. Обернувшись, я увидела, что мисс Оуэн начала дрожать. — Вы же говорили, что в замке никто не причинит нам вреда?
По щекам у девушки заструились слезы, но она этого, кажется, не замечала. У меня сердце сжалось от жалости и желания помочь. Но как? Какими силами? Тем более, что барышню Оуэн накрыла истерика.
Его милость тут же обошел кровать, чтобы обнять племянницу.
— Ну — ну, Эбби, не надо так. Успокойся. Никто не причинит тебе вред в этих стенах. Ты можешь не волноваться. Не надо плакать, — почти ласково говорил он, гладя рыдающую девушке по спине.
Я могла лишь растеряно смотреть на эту странную картину. Утешать у меня всегда получалось дурно. Да и его милость делал это не слишком умело, если быть до конца честной. Но он старался.
— Но Кэтрин…
— Сама виновата. Как и всегда, — ответил племяннице лорд Николас, укачивая бедняжку в объятиях. — А ты тут в полной безопасности. И не беспокойся по ерунде.
Интересно, что же я такого сделала, что теперь сама виновата в собственных неприятностях? Или его милость просто обманывает племянницу?
— Милорд, не могли бы вы выйти? — практически взмолилась я. Стыдливость во мне была не так сильна, как пристало… Но однако же находиться в одной ночной рубашке рядом с мужчиной, который мне не муж…
— Дядя, пожалуйста, выйдите, — попросила его милость и мисс Оуэн.
Эбигэйл вельможа послушался и оставил нас. Ну наконец‑то…
Стоило нам с подругой остаться вдвоем, как я не сумела сдержать облегченного вздоха.
— Ваш дядя… — начала было говорить нелестные вещи о лорде я, но вовремя смолкла. Эбигэйл не выносила подобного, в особенности в отношении ее родных, это я уже успела усвоить.
— …бывает совершенно бесцеремонным, если считает, будто это мешает делу, — убитым голосом закончила за меня подруга. — Простите. Я понимаю, что сегодняшнее происшествие нечто из ряда вон выходящее. Так неприлично… Но, вероятно, он был просто слишком взволнован, не найдя вас в комнате. Хотя, признаюсь, не понимаю, почему. Замок всегда отпускает. Пусть и не сразу.
Мне уши хотелось заткнуть после этих ее слов. Кажется, мисс Оуэн намеревалась поведать об очередной чертовщине.
— Только не говорите мне, что с этим замком что‑то не так… — обреченно пробормотала я, падая обратно на подушки.
В этот момент я почувствовала острую тоску по дому. Где все было предельно понятно и предельно нормально. Где суеверия оставались суевериями. Здесь же… Днем я твердила, что все россказни о призраках или нечисти — это чушь, пустые сплетни, в которые может верить только лишь необразованная чернь. Однако все эти разумные слова совершенно не помешали мне ночью сбежать к подруге в комнату, едва только померещилось что‑то странное.
Трусиха… Дорогой Эдвард бы наверняка посмеялся бы надо мной. Мы с ним успели в детстве побывать во всех местах с дурной славой в округе, и ни разу я не испугалась и не сбежала. Но тут меня как будто подменили.
— Ну, здесь иногда видят Белую Леди. А еще легко заблудиться. Даже дядя порой плутает по коридорам.