Люди женщины–пиратки ощущали настоятельную потребность найти где–нибудь постоянное убежище. Не один раз вооруженные купцы сами нападали на них; дважды после такой атаки им приходилось отступать и бросать добычу.
Мэри знала, что пятидесяти человек ей не хватит, поэтому она решила остановиться на Тортуге и там, где набирал матросов Ситцевый Джек; но если ей не повезет в этих портах, то она пойдет на Пиньос и наберет там самых отъявленных бандитов. На Тортуге она набрала пятнадцать матросов, а в Пуэрто–Принсипе столкнулась с Ситцевым Джеком Рэкхэмом, который не собирался никуда двигаться с места, и большинство его людей находилось в таком же настроении; тем не менее ей удалось убедить пятерых его головорезов присоединиться к ее команде.
Ситцевый Джек смотрел именинником, и на это были причины. Его подруга родила ребенка, насчет отца которого были некоторые сомнения, но меньше чем через год она снова родила двойню. И достаточно было бросить на них один взгляд, чтобы сразу убедиться в том, что это достойные отпрыски своего папаши. Энн Бонни показала Мэри свое потомство, за которым теперь присматривала миссис Фулворт, и стыдливо призналась Мэри, что она ждет еще одного. Они с Ситцевым Джеком уже решили бросить пиратство и вернуться в Каролину, чтобы потребовать наследство Энн.
Другим поводом для хорошего настроения пирата было то, что он, наконец, отомстил капитану Дику Тернли, тоже пирату, который перешел на службу к королю и часто доносил Вудсу Роджерсу о местопребывании Рэкхэма. Два пирата встретились у Тортуги, и Рэкхэм потопил корабль Тернли, высадил его на берег и забрал себе уцелевших матросов из его команды.
Джек всегда был ленив, к тому же у него появились новые обязанности, как у главы семьи, поэтому теперь он находил пиратское ремесло чересчур опасным и рискованным и лишь ждал подходящего случая, чтобы все бросить.
Проникнувшись глубоким презрением к Рэкхэму, Мэри Рид, ее муж и семьдесят пять членов команды отплыли не на Пиньос, а прямо в Новый Орлеан. Она
решила напасть на порт с такой маленькой командой, хотя благородный Эдвин и возражал.
— Если тебе нужен богатый порт, детка, — говорил он, — то почему не выбрать испанский город или сам Нью–Провиденс, это даже еще лучше. Мне так приятно будет встретиться с этим мерзавцем, Вудсом Роджерсом, его честью, королевским губернатором. Я давно уже хочу поквитаться с этим выскочкой. А потом мы можем захватить Новый Орлеан.
— Нет, любимый. Вначале то, чего хочу я, а потом уже твои планы. — И Мэри указала курс рулевому и ушла в свою каюту.
В ее команде был один матрос, которого она нашла на Тортуге и который был в Новом Орлеане в этом году, и она позвала его в каюту, чтобы он рассказал ей о городе. Но от него она узнала только то, что в городе водились деньжата, и что население увеличилось с нескольких сотен до почти двух тысяч, почти в пять раз за прошлый год. Губернатором был некто Жан Батист ле Мойен, сеньор де Бьенвилль. Он извлек полезный урок из того, как Джон устроился на Миссисипи, и сумел получить немало хороших концессий от французской королевской власти. В город стекались деньги и товары, не менее трех кораблей в неделю прибывали в порт и привозили рабов и прочий ценный груз.
Уже был конец лета, когда «Черный дрозд» вошел в устье огромной реки Миссисипи. Он остановился в заливе с британским флагом на мачте, чтобы осмотреться. Общий вид местности не особенно располагал к себе. Маленькие островки, расположенные в дельте реки, были покрыты пышной, нетронутой растительностью, а побывавший в Новом Орлеане матрос рассказывал, что до нового поселения всего шесть или восемь лиг. Пиратке эта местность казалась ловушкой, и ей не хотелось совать шею в петлю, особенно во французскую. Мэри все еще казалось, что она сумеет избежать этой общей для всех пиратов участи, она все еще верила, что сумеет посмеяться над виселицей.
Рид поставила на носу двух матросов с лотами и медленно двинулась вперед. Мэри была так осторожна и так боялась западни, что велела всем оставаться на своих местах, но пока спрятать оружие. Ей понадобилось два с половиной дня, чтобы добраться до города, и когда она увидела его, то коротко и резко рассмеялась. Вряд ли стоило нападать на него.