— Видишь ли, ты — деятельный, устремленный вперед человек, никогда не отклоняющийся со своего курса, пока не окажешься в своем порту, — объяснил Джек. — Я подозреваю, милый друг, что происходящее здесь придется тебе совсем не по душе.
— Ты же капитан. Почему же ты не приведешь все в порядок?
— Верно, я капитан. Но я же сам и причина всего этого.
— Ты говоришь загадками, приятель.
Джек положил руку на плечо Мэри.
— Ты был прав с самого начала, Рид, — проговорил он. — Никогда не бери женщину в море. Никогда не мешай дело с удовольствием — это золотое правило.
— Почему же ты не избавишься от нее? — снова спросила Мэри. — Высади ее в ближайшем порту.
— Эта маленькая стерва крепко засела в моей крови, — тихо ответил Рэкхэм.
Они с отчаянием переглянулись, и Мэри резко отвернулась, чтобы проследить за тем, что творилось на палубе. Скоро все матросы ожесточенно работали под ее присмотром: кто рубил бизань, кто заменял снасти на фалып–мачте, кто латал пробоину; другие смывали с палубы кровь и предавали разбросанные на ней тела грубому морскому погребению.
Душа Мэри пела от радости жизни, когда она, прохаживаясь между моряками, принуждала их к работе — там ударом, здесь резким жестом, чувствуя силу и власть заставить их двигаться. Управлять людьми по своей воле, чтобы они достигли цели, — такая жизнь приходилась ей по душе. Сама цель не имела значения, важен был лишь процесс, и радость деятельности всегда значила для нее больше, чем драгоценности и золото, которые ей удавалось получить.
Знаменитый «Ястреб» вполне заслуживал ее труда. Стройный корабль с красивыми линиями, он, казалось, вслух взывал к Мэри, чтобы она отмывала пятна, начищала медь пушек и натирала палубу морским песчаником до тех пор, пока он не сможет снова гордиться собой. Мэри чувствовала, что с первого взгляда влюбилась в этот шлюп, и проклинала Джека Рэкхэма за то, что он довел судно до такого состояния. «Ладно, мой красавец, — громко произнесла она. — Я прослежу, чтобы все было сделано как следует. Когда–нибудь ты станешь моим». И уже в тот момент она твердо решила, что «Ястреб» должен принадлежать ей, даже если ради этого ей придется сражаться с самим Ситцевым Джеком Рэкхэмом.
В рекордное время она добилась того, чтобы «Ястреб» стал снова готов к бою, и Рэкхэм поздравил ее.
— Ты вдохнул в нас новую жизнь, дружище!
Но Мэри не испытала удовольствия от этой похвалы, поймав напряженный взгляд Энн, пристально следившей за ними с полуюта.
Бен Хорнер, прирожденный маркитант, забрав с «Аретузы» все нужное, открыл порта судна, чтобы избавить его от лишних мучений. Проследив, как корабль скрылся под водой, Рэкхэм направил «Ястреб» на Карибы, так как прознал о пребывании в том районе испанских галионов с сокровищами, а Мэри радостно принялась за работу по подготовке команды, на которую можно было бы положиться в бою.
Глава 16
Рэкхэм предоставил Мэри следить за кораблем, почти ни в чем ее не ограничивая. Самого его редко можно было видеть, и, расспрашивая матросов, Мэри вскоре поняла, как низко пал их капитан. Прежде любой отправился бы за Джека Рэкхэма в огонь и в воду — все знали, что за его щеголеватой внешностью скрывается отважный моряк, не знающий усталости, что в нем есть дьявольская удаль, которая никогда не подведет. Теперь все видели, что его дух гниет и покрывается язвами из–за излишнего потворства своим желаниям и привязанности к женщине.
Корабль, разумеется, перенимал настроение капитана, и вскоре Мэри обнаружила, что атмосфера на борту хуже, чем ей доводилось видеть в армии или на каком–нибудь другом судне. Новички вскоре тоже заразились от остатков прежней команды — вялые матросы не обращали на капитана никакого внимания, ворчали о недостатке добычи, почти не скрывая своего мятежнического настроения. Со времени отплытия с Провиденса они ограбили лишь маленькую пинассу и несколько никчемных рыболовецких посудин, но Джека Рэкхэма это, очевидно, никоим образом не заботило. Ночи напролет и большую часть дня он проводил внизу, в каюте Энн Бонни, за выпивкой и любовью. Матросы начали ненавидеть Энн Бонни, хотя почти не видели ее, и стали думать, что она приносит им несчастье. Они открыто говорили, что удача не вернется к ним, пока на борту находится это рыжее дьявольское отродье, и вскоре у них появилась мысль, что лучше всего было бы бросить Энн Бонни за борт, даже если это означало бы отправить вслед за ней и капитана. Матросы всерьез считали, что Джек Рэкхэм так изменился из–за того, что Энн Бонни наложила на него чары.