— Да, к счастью для меня!
— Для меня это вдвое большее счастье! — ответил Джон Вейд. — Я был, как никогда, близок к смерти.
— Мне незачем расспрашивать тебя, что произошло, — сказала Мэри. — Ты до смерти устал от жизни на острове, сделал себе что–то вроде лодки и доверился волнам, а твои товарищи отказались от столь опасного предприятия. Что заставило тебя пойти на это безумие, Джон?
— Тебя никогда не высаживали на крохотном островке, иначе ты бы не спрашивал! — ответил Джон. — Безумие это было или нет — но я жив и здоров, так что покончим с этим. Что это за судно? Вы пираты?
Мэри внимательно посмотрела на него, прежде чем ответить, неожиданно вспомнив, что он был опытным штурманом, и думая, как бы переманить его на свою сторону, если «Ястреб» станет ее кораблем.
— Ты не должен снова оставлять меня, Джон, — проговорила она. — Ты будешь мне нужен.
— Ну, я не отрицаю, что рад снова видеть тебя, Рид, несмотря на наше неприятное прощание. Ты решил остаться с этим пиратом, Бонне, хотя до этого говорил, что не покинешь меня. Но я полагаю, у тебя были на то веские основания.
— Были, Джон, и когда–нибудь я все тебе расскажу.
— Хорошо, что меня подобрал именно ты. Я отношусь к тебе лучше, чем к любому, кого я когда–либо встречал. Но ты не ответил на мой вопрос — вы пираты?
— По названию — да, Джон, — ответила Мэри. — Но наш добродушный капитан Рэкхэм околдован.
Мэри вкратце объяснила ему положение вещей на борту и поведала о своем намерении завладеть этим кораблем, как только представится возможность.
— Почему бы тебе попросту не свергнуть Рэкхэма? — спросил Вейд.
— Это логично, но я не хочу этого делать, — ответила Мэри. — Рэкхэм — мой друг, и, сказать по правде, я побаиваюсь его женщину! Но я чувствую, что шанс вот–вот подвернется. Ты поможешь мне?
— Нет, — зевая сказал Джон. — Я не хочу быть пиратом, не хочу подвергаться риску вернуться домой на нок–рее. И точка на этом.
— Ты что, никогда не рискуешь, приятель?
— Ты сам знаешь, какому риску я подвергался только что. Но я не опозорю свою семью.
— Мне искренне жаль, Джон, — сказала Мэри. — Признаться, я немного не люблю, когда люди отка
— зываются принимать мои предложения, а на тебя я рассчитывал. Но когда тебе станет лучше, может быть, ты передумаешь. А пока что я приложу все усилия, чтобы тебя оставили в покое. Я объясню твой отказ присоединиться к нам тем, что ты еще слишком слаб. Не думаю, что Ситцевый Джек сильно заинтересуется тобой, даже если я скажу, что ты свалился с луны.
Как и ожидала Мэри, Рэкхэм не проявил к новичку никакого интереса и сказал ей, что она может делать с ним все, что ей вздумается. Она поместила Вейда в запасную каюту и следила за тем, чтобы ему доставалась лучшая пища, какая только хранилась на борту корабля. Это не было особенной роскошью, хотя Мэри умудрялась заменять для него принятую порцию из сухарей, солонины и сушеных бобов на те немногие вкусности — масло, сыр и цыплят, — которые Джек Рэкхэм откладывал для Энн Бонни и с которыми он расставался крайне неохотно. Но американец был молод, и не прошло и недели, как к нему вернулись его обычная сила, нетерпеливость и активность.
Мэри часами слушала его рассказы об Америке, о море и о Европе. Самодостаточная, всегда заводившая знакомства, а не дружбу, видящая в людях лишь средство добиться своей цели, Мэри со времени так взволновавшего ее разговора с Энн Бонни стала страстно мечтать о собеседнике. Возможно, он был нужен ей лишь для того, чтобы убедить саму себя, что она может обойтись и без него, и что с ее маленьким закрытым миром все в порядке. Но общение с Вейдом вновь освежило ее сознание, и она ощутила усталость от занятости исключительно собственными делами и амбициями. Мэри почувствовала, что не может снова остаться без его общества, и поэтому, узнав, что Вейд попал в неприятности, грозящие прекратить его пребывание не только на «Ястребе», но и вообще на земле, она решила сделать все от нее зависящее, чтобы предотвратить это.
Было бы странно, если бы на корабле с таким капитаном, как Рэкхэм, не объявился матрос, пожелавший извлечь выгоду из слабой дисциплины и провозгласивший себя на полубаке главарем, который готов возглавить судно, как только представится такая возможность. В этом случае матросов подчинил себе боцман Уилкенс, плававший еще с Чарльзом Вейном, а потом перешедший на сторону Рэкхэма: смуглый волосатый малый, который раньше, по слухам, был горняком, больше шести футов ростом и восемнадцати стоунов весом. Однажды ночью, подходя к каюте, которую занимал Вейд, чтобы встретиться с ним для обычной беседы, Мэри расслышала два спорящих голоса. Скользнув в тень, она прислушалась. Уилкенс называл Вейда любимчиком первого помощника.