— Джоанна! — шепотом позвала Мари.
— Черт! Этого нам не хватало! — Джоанна попыталась отодвинуть кресло. — А ну, помоги. Может, жив еще?
Вдвоем они отодвинули кресло и приподняли старика. Но уже по весу безвольного тела девушки поняли, что опоздали с помощью. На виске старого мастера запеклась кровь.
— Мы тут не поможем. Пора сматывать удочки, — не отрывая глаз от сморщенного личика, проговорила Ксави.
— Надо хоть бумаги глянуть. Вдруг что-то важное! — Джоанна окинула взглядом беспорядок в комнате.
— Ты что! На это неделя потребуется!
— Ну, давай хоть это возьмем — видно, что старая, — с этими словами Джоанна подняла толстую, сшитую грубыми нитками, обтрепанную тетрадь.
— Слушай, а ведь его вот этим шандарахнули! — взвешивая на руке «Похищение Европы», в раздумье проговорила Мари. — Вон и кровь на морде быка…
Джоанна открыла рот для ответа, но застыла, услышав скрип входной двери.
— Черт! Застукали! — прошипела сквозь зубы она. — Ходу!
Джоанна бросилась к окну, пытаясь открыть просевшие дубовые рамы. В отчаянии она повернулась к Ксави. Та стояла посреди комнаты с широко раскрытыми глазами, сжимая в руках чернильницу. На лестнице послышались шаги. Мари очнулась от оцепенения, размахнулась «Европой» и, со звоном высадив оконное стекло, нырнула в проем. Следом за ней ящерицей скользнула Джоанна.
Упав в сугроб на крыше соседнего маленького домика, девушки вскочили и бросились бежать, уже не слыша криков в оставленной ими комнате. Задыхаясь, они спешили прочь от несчастного маленького ювелира с проломленным черепом и удивлялись отсутствию погони, не подозревая, что их преследователи теряли время у окна, пытаясь протиснуться в отверстие, которое было слишком узко для них.
* * *Ворвавшись домой, подруги без сил прислонились к стене по обе стороны двери. Нэд, сидящий у камина с Крошкой, отогревал промокшие ноги, протянув их к самому огню. Увидев безмолвно глядящих на него девушек, он встревоженно вскочил:
— Что?!
— Нэд, спокойно! Мы, кажется, вляпались! — ровным голосом сказала Джоанна.
— Если эта старая образина-служанка запомнила наши рожи — мы окажемся кандидатами на виселицу, — подтвердила Мари.
Волверстон переводил непонимающий взор с одной на другую. Потом спросил:
— А это вам зачем? — и указал на руки Ксави.
Та опустила взгляд. Ее брови удивленно вздернулись.
— Ч-черт! А я думаю, почему мне так тяжело бежать?! — и Мари швырнула в кресло «Похищение Европы», которое, оказывается, всё это время не выпускала из рук.
Джоанна несколько секунд молча глядела на нее, потом неожиданно захохотала, съехала по косяку вниз и продолжала хохотать, сидя на полу.
Ксави укоризненно глянула на нее, потом махнула рукой и тоже засмеялась.
Глава 26
Если Фортуна повернулась к тебе спиной, можешь делать за ее спиной всё, что угодно.
Форе в ярости метался по кабинету. Все неприятности свалились ему на голову сразу: внезапный отъезд маркиза де Торси как раз тогда, когда он, Флориньи, привез ценнейший документ, способный повернуть все военные действия и поставить на колени надменную Англию; неудачное свидание с очаровательной графиней Жаннет (воспоминание об этом сих пор жгло виконта и заливало его лицо краской стыда). Но последняя капля в ливне неудач — это, конечно, появление в Париже сэра Томаса Шеффилда. У Форе были причины опасаться этого англичанина: там, в тайнике, лежало кое-что, отчего виконту несдобровать ни во Франции, ни в Англии, узнай об этом Шеффилд.
Флориньи нагнулся над камином, покопался там и извлек из золы длинную жестяную коробку. Сдув с крышки пепел, он вытер руки и осторожно открыл ее. Тут хранились самые ценные бумаги. Вот счета герцога Орлеанского, молодого повесы, достойного сына своего беспутного отца — Филиппа. Вот расписка маркиза де Торси… Форе плотоядно ухмыльнулся. Слабым местом всесильного министра был его брат Луи-Франсуа. Он состоял в числе заговорщиков, чьи полные огня и ненависти к августейшему монарху собрания проходили в подвале одного из домов на улице Старой Бойни. Торси знал о заговоре, но, опасаясь предать брата, молчал. Знал об этом и Флориньи, но тоже не спешил проявлять патриотизм. Куда выгодней держать государственного секретаря на коротком поводке: намекать, не утверждая; как бы невзначай называть чье-нибудь имя или адрес и видеть, как бледнеет изящный маркиз, племянник великого Кольбера. Виконт понимал, что играет с огнем, однако балансировал над пропастью, искусно обходя провалы и трещины. И расписка — доказательство тому.