— Свобода! — закричала Дженнифер, а я снова заревела.
Я была так ей благодарна, что не могла выговорить ни слова и молча обняла ее. И. тут из лимузина вылезла эта сучка Шер!
— Я так и знала, что ты любишь ее больше, чем меня, — заявила она нагло.
Конечно, я обняла и ее. Все вокруг что-то говорили и смеялись, а я… Шер потом сказала, что никогда раньше не видела меня такой тихой.
Мы все влезли в этот лимузин, даже Хардинг, и поехали в город. Я ждала, что Гвен будет ругать Дженни и Шер за то, что они нарушают правила, но она молчала об этом. Мы с Терезой жадно смотрели в окна, а Зуки была занята Кристиной.
Я думала о Дженнифер. Я считала ее самым лучшим человеком на свете. И знала, что до самой смерти каждый день буду благодарить ее за то, что она для меня сделала. Наплевать, что она белая. Она моя сестра.
Дженни очень удивилась, что Кристина так выросла.
— Ой, какая она большая! А какая хорошенькая! Какая розовенькая и пухленькая!
Своими охами и ахами она разбудила малышку. Тогда Дженни достала большую, красиво упакованную коробку — поразительно, что она не была распакована, а потом небрежно завернута снова.
— Смотри, Зуки, тут кое-что для Кристины. Давай ее переоденем?
В коробке оказалось чудное платьице и кофточка в тон. Девочка превратилась в этом наряде в чудесную куколку. Мы все смеялись от удовольствия.
Потом Дженнифер рассказала, что мы будем делать дальше. Сначала все вместе пообедаем, потом Хардинг вернется на работу, а мы поедем в Нью-Йорк. Она сказала, что мы можем переночевать у нее, а на следующий день разъехаться по домам. Она уже все организовала.
Это было как во сне. На всякий случай я пониже опустила голову. Чтобы снова не потерять сознание.
Мы обедали в замечательном ресторане, где я была единственной черной, сидящей за столиком, хотя среди обслуги было много негров. Я совсем забыла, что этот мир принадлежит белым.
Но я была так счастлива, что мне ничто не могло испортить настроения. Хотя когда я открыла меню и увидела столько возможностей, мне стало не по себе, и чуткая Дженни сказала:
— Давайте закажем мясной салат, там всего понемножку.
И с тех пор вкус мясного салата для меня — это вкус свободы.
— Подруга, я покажу тебе в Нью-Йорке такие места, что эта забегаловка покажется на их фоне дырой, — сказала эта воображала Шер.
Но я в ответ покачала головой. Для меня это было самое прекрасное место в мире. Шер, кстати, выглядела замечательно и на десять лет моложе.
Но самое лучшее оказалось впереди. Когда мы вышли из ресторана, на стоянку подъехал еще один лимузин, и из него вышли три сестры Терезы, Роджер Кемри со своей матерью и, наконец, одна за другой все три мои девочки: Ямора, Талита и Киама, одетые как куколки.
— Мама! — закричала Ямора и бросилась ко мне.
53
МЭГГИ РАФФЕРТИ
Одна за другой они покидали меня, мои дорогие девочки. Сначала Дженнифер Спенсер, потом миссис Уотсон, мисс Лабьянко и Зуки Конрад вместе с маленькой Кристиной. Все они теперь на свободе. Я не завидую им, но сильно скучаю.
Конечно, я очень занята на новой должности. Ко мне приходят десятки женщин, которые нуждаются в консультации, защите и просто сочувствии. И мои подруги не забыли меня — они пишут мне и часто приходят в гости. Но теперь я опять ем в одиночестве, хотя еду беру в столовой — она стала намного вкуснее. Дело в том, что после целого дня общения с людьми я нуждаюсь в уединении.
В общем, я не жалуюсь. Мои дни наполнены интересной работой. И теперь, когда психически неуравновешенные заключенные помещены в отдельный блок, я не страдаю от их асоциального поведения днем и спокойно сплю ночью.
Мне очень симпатична Веснушка. Каждое утро я работаю вместе с ней в саду. Она мало разговаривает, но рядом с ней спокойно и тепло. Надеюсь, что ей тоже приятно мое присутствие. Она больше не пытается убежать и стремится только к одному — днем и ночью ухаживать за своими любимыми растениями.
Во внутреннем дворе посеяли траву и посадили молодые березки, и мы теперь гуляем по внешнему периметру тюрьмы. Мне больше не приходится ходить кругами ни в буквальном, ни в переносном смысле. Целая группа женщин занимается ландшафтным дизайном. Да-да, они проложили извилистые тропинки и посадили азалии, рододендроны и многие другие красивые кустарники и цветы, чтобы превратить наши прогулки в удовольствие. Женщины стараются не нарушать режим, чтобы не потерять право на эти прогулки. Общий настрой в Дженнингс намного улучшился.
Представьте же себе мое огорчение, когда я узнала, что Хардинг уходит от нас. Я совсем пала духом. В последнее время мы с ней очень сблизились — два или даже три раза в неделю вместе пили чай, обсуждали текущие дела или беседовали о жизни. Она стала мне настоящим другом.
В общем, слухи об уходе Хардинг меня сильно огорчили. Я решила выяснить, правда ли это, и попросила Гвен меня принять. Кстати, равнодушную мисс Ринглинг уже давно заменила энергичная приятная женщина. Мне все-таки пришлось минут двадцать подождать в приемной, и по частоте телефонных звонков и обилию факсов я поняла, что Хардинг действительно уходит от нас.
Я вошла в ее кабинет, ожидая худшего и готовая к нему.
— Значит, это правда, Гвендолин? — спросила я прямо.
Недавно мы начали звать друг друга по имени, но я, конечно, позволяла себе такое обращение только в отсутствие посторонних.
— Да, Маргарет! — радостно улыбнулась она в ответ. Казалось, ей совсем не жаль расставаться. Что ж, она свободна в своем выборе. Я попыталась скрыть огорчение.
— Поздравляю тебя, — улыбнулась я в ответ.
— Ты чем-то расстроена, Маргарет? — сочувственно спросила Гвендолин.
— Ничего, это пройдет, — солгала я ей, а заодно и себе. — Ты уже знаешь, кто займет твое место?
— Почему кто-то должен занять мое место? — не поняла она. — Разве мы уже не прошли через это?
— Но ведь ты теперь займешь пост директора по исправительным учреждениям в администрации штата. Я думала, что тогда…
— Что я уйду от вас? Нет. Я договорилась, что останусь здесь. — Она озабоченно нахмурилась. — Ох! Ведь если ты думаешь, что я ухожу, значит, и остальные так думают. — Хардинг покачала головой и откинулась на спинку стула. — Извини, что тебе пришлось поволноваться зря, Маргарет. Я никуда отсюда не ухожу. У меня будет больше обязанностей и другая должность, но я останусь здесь, в Дженнингс. И я надеюсь на существенную помощь с твоей стороны.
И тут со мной случилось нечто невероятное. Я закрыла лицо руками и заплакала, как ребенок.
— Какое счастье! Ты не представляешь, как много это значит для меня. Мне кажется, я не перенесу больше никаких перемен, — бормотала я сквозь слезы.
— Но перемены еще будут, только это будут перемены к лучшему. Кстати о переменах. Ты уже получила такое приглашение?
Гвендолин показала мне красивый белый конверт. Внутри было приглашение на свадьбу Дженнифер Спенсер и Леонарда Бенсона.
— Нет, я еще не получила. Но я совсем не удивлена, я ожидала такого развития событий и очень рада. Леонард — замечательный человек.
— Я тоже рада. И мы отлично повеселимся. Я не ожидала от нее такой бестактности.
— Дженнифер заслуживает большого счастья. Конечно, это неважно, но мне очень жаль, что я не попаду на ее свадьбу.
— Попадешь, — засмеялась Гвендолин.
— Ты не сможешь отпустить меня на свадьбу, ведь Дженни мне даже не родственница. Я знаю, что многое изменилось, но не до такой же степени!
— Я не могу разрешить тебе поехать на свадьбу, но могу разрешить Дженнифер отпраздновать свою свадьбу здесь, с нами. Посмотри-ка внимательнее на приглашение. Бывшая заключенная номер 71036 приглашает на свою свадьбу, которая состоится в женской исправительной тюрьме Дженнингс.