Но попытки найти нужный коридор проходили не всегда гладко. Например в одном из павильонов, слабый душой и нервный Алексей, вознамерился изменить свой пол и ориентацию, обозвав нас нетерпимыми к специально предназначенным агентам, которые потворствуют возникновению антидемографического взрыва, явно убивая все святое во имя прогресса и касты сверхнового человека. Он сказал это очень грубым и крайне обидным слогом, которое я даже про себя постеснялся произнести, не то чтобы повторить вслух.
Я загрустил, а как всегда грубый Борька, ударом своего кулака, целью которого было ухо Алексея, доказал ему, что тот не прав. Леха втянулся в драку с Борисом, получил великое множество тумаков и сам понял, что заблуждается в своей демократии, феминизации и толерантностью к голубчикам.
В другом павильоне казус произошел уже со мною.
Меня какая-то дамочка, лица которой я так и не увидел, благодаря черной маске, надетой на ее голову и в обтягивающем ее тело кожаном комбинезоне, пристегнула к каким-то железякам наручниками, сделала соблазнительную позу и начала раздевать вашего покорного слугу.
На этот раз выручил Леха, который очень искусно обольстил даму, освободил меня и сразу же убежал в коридор, потому что сильно испугался маневренности, любвеобильности женщины и поэтому интуитивно выбрал нужный нам проход.
И наконец-то мы оказались в тупике, потому что в квадратном помещении не было больше коридоров, кроме единственного, из которого вышел наш небольшой отряд.
Леха опять впал в истерику, заявил, что мы заблудились в лабиринте и теперь уже никогда не выберемся на свободу, умрем от жажды и судорогах, вызванных голодом.
Это было очень некстати, поскольку Леха среди нас считался самым умным и смекалистым парнем, а истерика, доведенная до крайнего состояния только мешала ему сосредоточиться и начать конструктивно обдумывать данную сложившеюся ситуацию, опять осенило меня. Я вдруг очень остро оценил достоинства каждого и недостатки своих друзей.
Итак - Леху необходимо успокоить - это моя задача. Когда я его успокою то он чего-нибудь да придумает гениальное и тогда мы сможем привлечь Бориса для исполнения задачи, поскольку он единственный среди нас обладает излишне развитой физической культурой и недюжинной силой первобытного борца за существование рода человеческого.
Схема, нарисованная собственным воображением очень понравилась мне, но как воплотить ее в жизнь?
В одном из углов лежал огромный камень серо-желтого цвета и как мне показалось упавший со свода, потому, что вокруг него валялись осколки, но подняв голову вверх я так и не смог определить места из которого он выпал. Борис, устав от причитаний Алексея прохаживался из угла в угол и судя по всему терпение у него заканчивалось.
«Как бы опять не подраться», - мелькнула у меня мысль. - «Иначе все пропало, потому, что он опять изобьет в кровь Леху, тот затаит злобу, ненависть и будет размышлять лишь о своих лишениях и горестях, но чем я могу помочь?» - …и додумал мысль до конца, принявшись изо всех сил материться на Борю, разыгрывал помешательство, пускал пузыри из ноздрей изображая слабоумие и ругался на чем свет стоит.
Запас терпения у Бори закончился и я в ужасе закрыл лицо руками, пригнулся и ожидал мощнейшего удара, который должен был нацелен в мое бренное тело, а в частности - лицо, которым очень сильно дорожил, но вместо этого услышал лишь стон, грубую матерщину, визги и проклятья. Открыв глаза и отняв от лица руки, я с изумлением смотрел на Бориса, который прыгал на одной ноге выпучив глаза, а другую ногу придерживал под коленом своими огромными ручищами и теперь уже тихо постанывал и жалобно скулил.
Оказалось, что вместо моей истеричной особы, гуманный Борис выбрал камень для разрядки своих чувств и старательно, вымещая злость на нем, пнул ни в чем не повинный кусок карстовых отложений, получая взамен ушиб и моральное удовлетворение.
Мы подбежали к нему и принялись наперебой утешать приятеля, громко выражая свои соболезнования и клянясь в вечной дружбе. Когда все утихло, Боря присел к стене и потирая ушибленное место, исподлобья разглядывал то меня, то Алексея.