От нечего делать и пытаясь держаться подальше от Бориса, я подошел к камню и увидел рядом с ним кусочек мела и какую-то непонятную записку, состоящую из крестиков, черточек и непонятных загогулинок, смутно напоминающих китайскую вязь. Оказалось, что пинком Борис сдвинул камень в сторону, открыв нашему взору столь незатейливые но непонятные предметы.
- Мы спасены! - заорал я. - … Наверное, - добавил уже без эмоций, чувствуя все возрастающую неуверенность и страх, после того, как посмотрел на Леху.
Леха же подошел ко мне, отобрал мелок, в задумчивости повертел им перед своим лицом, его глаза наполнились смыслом, затем вырвав из моих рук записку, он направился к наиболее освещенному углу, присел на корточки, положил листок на поверхность пола и принялся изучать содержимое казуистического обращения к нам.
Мы с Борей интуитивно решили не мешать гиганту мысли и лишь озирались по сторонам, надеясь обнаружить еще несколько примет, дабы помочь ему в отгадке самой главной и как мы надеялись последней головоломки.
Иногда Алексей-Алексеевич вставал с места и чертил на полу мелком непонятные иероглифы, перемежающиеся с цифрами, затем возвращался в свой угол и продолжал колдовать над бумажным документом далее.
Проходили тягостные часы, Борис спал, а я бездумно смотрел на пол, на иероглифы, числа, количество которых увеличивалось примерно через каждые пятнадцать, двадцать минут и наконец-таки случилось чудо.
Леха приказал мне разбудить Бориса, чтобы мы помогли ему, что я с усердием и выполнил, затем, сняв с себя брюки, он одну брючину отдал мне, а другую Борису. Свернув обе брючины таким образом, чтобы образовалась прямая линия, он попросил приложить часть брючины, которую я держал в руках к определенному знаку, а Боре соответственно другую часть, к другому иероглифу и начертив прямую линию, опять принялся что-то вычислять. Далее, одев брюки, он подошел к стене, опустился на колени и мелком обозначил на одном из красных кирпичей крестик.
- Кидай в него камень, - приказал он Борьке, который очень четко исполнил приказ и поскольку точил зуб на недавнего обидчика, о которого ушиб ногу, мощным движением и со всей силой кинул им в центр крестика. Кирпич выдвинулся наружу аж на десять сантиметров, после чего Алексей Великий опять снял со своих тощих ягодиц брюки и процедура повторилась.
Взобравшись вверх по кирпичам, выдвинутых из стены, словно по ступенькам, Леха отметил крестиком последний и самый высокий камень, попросил могучего друга метиться в цель с максимальной точностью, иначе все усилия пойдут прахом и по его авторитетному мнению, кирпичи опять скроются в стене, но на этот раз навсегда мы будем лишены надежды на спасение.
Я дал Боре очень много времени для отдыха и массировал его сильные плечи.
Боря не промахнулся, но кирпич не выдвинулся из стены, после чего я почувствовал ужас и озноб, но уловив ехидную улыбочку Лехи, расслабился и приготовился исполнить очередной приказ гениального человека.
- Бежим отсюда! - крикнул он и мы скрылись в коридоре, после чего послышался треск, затем грохот и звуки, рожденные падающими камнями. В коридоре было очень много пыли, мы без устали чихали и хихикали, предвкушая победу.
Когда шум прекратился и улеглась пыль, мы вошли в помещение и увидели часть обрушившегося свода, сквозь который пробивался очень яркий луч солнца, нашего древнейшего светила, который даровал всему живому на планете шанс, благодаря которому мы все без исключения, собственно говоря и существуем в той или иной форме.
- Ну что, господа, - с гордостью произнес Леха. - Добро пожаловать наверх!
Мы вскарабкались по кирпичам, влезли в проем и оказались в остекленном помещении.
Глава 7
Внутри стеклянного купола находились знакомые нам по кабаку лица, но только лишь лица, как с прискорбием заметил я. Два парня-шкодника почему-то были одеты в легкомысленные мини-юбочки, на их ногах красовались белые гольфы, губы были сильно накрашены помадой, они одаривали присутствующих воздушными поцелуями и кривлялись как самые настоящие представители приматов.
Марина переоделась в ярко-красное платье и стояла у стены, придерживая ее правой ногой, которая была обтянута черной сеткой. В руке у нее находилась сигарета с очень длинным мундштуком и с определенным интервалом времени, она грациозным движением руки подносила его к ярко накрашенным губам, втягивала в себя пагубный никотин и подняв голову вверх, пускала колечки дыма, с философским видом наблюдая как последние растворяются в воздухе и исчезают.