«Странные у меня однако мысли», - подумал я и вдруг заблеял с ужасом прислушиваясь к непривычным звукам, которые исходят из моей гортани.
«Вот он мой, первый грех», - глядя на уплывающий вниз по течению отвалившийся от меня рог, решил я и опять призадумался.
«Или вовсе воровать нельзя?», - пытался понять я.
«Но тогда очень скучно будет жить. Обворовал, дай что-нибудь взамен, равнозначно ценное», - принял я решение, наблюдая за вторым рогом, медленно уплывающем от меня вниз по течению.
Далее вспоминал школьные годы, примеряя недавно изобретенную мною формулу и на остальных, неприятных поступках, которые я сотворил в жизни. Эта формула не действовала и противоречила другим поступкам, поэтому я изобретал новую. Получалось так, что на каждый грех нужно было изобрести новую формулу, придуманную для очистки совести, а то и несколько.
Я запутался в формулах, подсказанных мне лживыми и трусливыми мыслишками и твердо решил для себя, что лучше обходить соблазн стороной, чем оправдывать свои поступки, изобретая очередные формулы, дал себе клятву более не грешить и принялся вспоминать институт.
Я каялся во грехах своих, смотрел на мощный луч солнца, пробивающийся сквозь провал, а могучие струи реки избавляли меня от отчаяния и горести которые я вдруг неожиданно осознал, вспомнив все свои, на первый взгляд, казавшиеся невинными шалости, но изменившие несколько судеб людей, которые мне доверяли.
Облегчив душу и очистившись от мерзкого зловонного быта, я заплакал, даже не обращая внимание на то, что утираю слезы, катящиеся по моим щекам собственной рукой, хоть и потрепанного жизнью, но рукой человека у которого за плечами еще имелись и хорошие поступки.
Вспомнив работу, мне захотелось утонуть в этой реке и я встал на четвереньки, затем вскочив на ноги принял окончательное, единственное для себя решение, безумно полюбив этот мир и окружающих меня людей, животных, растений.
Милый моему сердцу Бориска склонил голову, закрыл глаза и что-то про себя бормотал, не обращая на окружающее никакого внимания. Дорогой мне Лешенька мечтательно подняв голову к своду, многозначительно молчал, подняв обе руки к лучикам солнца, по-видимому так же как и я избавившись от греха, потому что крючок таинственным образом превратился в верхнюю конечность вполне себе современного, но к сожалению уже немолодого и потрепанного жизнью мужчины.
Мы очень долго стояли по пояс в воде, не обращая внимания на ледяные струи, молчали, грезили, погружаясь в себя, иногда возвращались в действительность, но ненадолго. И наконец приняли решение выйти из реки. Ступив на берег, мы обнаружили ступеньки, ведущие на мост, которые до этого момента были укрыты от нашего взора пеленой бытия.