Иришка его тут же бьёт по плечу. Мужчины рядом смеются, и как ни странно я тоже, вспоминая тот вечер, когда испытывала его терпение, а утром всё же нарвалась.
— Помню, как увидела тебя впервые, — не осталась я в долгу, — болтает и болтает, думаю, ну когда успевает машину-то вести!
Мужчины опять смеются, зная, какой Паша разговорчивый балагур.
Он тоже смеётся, а я ему показываю язык.
Вскоре нас всех приглашают пройти в зал. Начался банкет.
Мы с Киром сидим за главным столом. Гости рассредоточились за столами рядом. Андрейка сидит с нашими родителями, нетерпеливо заглядывает на стол, где стоит наш свадебный торт. Я ловлю его взгляд и подмигиваю. Он улыбается мне.
— Чего переглядываетесь? — замечает Кир.
— Да у Андрея слюнки уже текут, при виде торта, — отвечаю я.
Рука Кира ложиться мне на коленку, и слегка сжимает.
— У меня тоже бегут слюнки, — Кир как всегда в своём репертуаре.
— От торта? — выгибаю я бровь, делаю вид, что не понимаю его намёков.
— Конечно от торта, — кивает он, — охуенный такой торт. Я бы его в одного бы сожрал, никому бы не кусочка не дал, сперва бы слизал бы весь крем, а потом бы и до начинки добрался. До горячей, влажной, узкой, начинки, прямо языком бы туда нырнул, — всё это он говорит мне приглушённым рыком, пуская мурашек по моей шее, своим горячи дыханием, и зажигая на моих щеках румянец.
— Кир… — пытаюсь его остановить, потому что возбуждаюсь от этих пошлостей.
— А когда закончу с одной начинкой, перейду к другой, не менее тугой, — продолжал этот гад, издеваться надо мной.
— Тихо, подожди! — вдруг вскрикиваю я.
Он удивлённо уставился на меня. А я отрываю его руку от своего колена, и кладу на живот.
— Чувствуешь? — улыбаюсь я во все тридцать два зуба.
Он хмуриться, но тут я опять чувствую лёгкие толчки, в животе. Это впервые. И это так здорово.
Кир просто замирает. Он держит уже обе ладони, на моём животе и кажется, не дышит.
— Офигеть, — сипит он, — просто офигеть.
А потом мы замечаем, что среди лёгкой музыки, играющей фоном, не слышно голосов. Мы поднимаем глаза и понимаем, что мы облажались по полной. Тоже мне разведчики. Так спалиться, причем сразу перед пятьюдесятью гостями. Наши гляделки с ними продолжались, до тех пор, пока Паша не соскочил со своего места.
— Ну, ты Ямал силён! Поздравляем!
И все отмирают, зал наполняют голоса. Все вторят Паше. Поднимают бокалы, кричат тосты, и поздравления. Девчонки делают большие глаза и показывали кулаки, видимо сетуя, что я держала это в тайне. Я только покаянно вздыхаю, ну что тут скажешь, виновата. Родители радостно улыбались, а мама моя, которая и так про это знала, опять пустила слезу.
Вечер пошёл своим чередом. Появился весёлый ведущий, потом выступали музыканты. Мы много танцевали, развлекались. Я честно продержалась на каблуках пару часов, а потом без зазрения совести сбросила их, переобулась.
Теперь самым распространенным вопросом был, кого мы ждём. Только мы ещё и сами не знали. Поэтому хором с Киром отвечали, что ждём ребёнка.
День сменился вечером. За окном засверкала гирлянда. Неоновые огни, словно звезды, мерцали на фоне темнеющего неба. Теперь казалось, что сказочный шатёр перенёсся в чудесную восточную ночь. Глубокую, и ароматную. Потому что запахло кофе, и мускатом. Подошло дело до торта. Кир первым делом, позвал к нам Андрея, и, подняв его на руки, помог тому отрезать столько, сколько он захотел. Сын довольный, тащил к столу половину верхушки торта. Такой забавный. Я обняла Кира за талию, и благодарно чмокнула в щёку.
— Спасибо!
— Устала? — прижимает он меня к себе.
— Еле на ногах держусь, — призналась я.
— Ещё немного потерпи, и поедем домой, — шепчет он.
— Хорошо, — киваю я.
Он усаживает меня у стола родителей, а сам куда-то исчезает. Мы пьём чай, и болтаем. По залу кружиться парочки, под тихую медленную музыку. В дальнем углу, за столом сидит компания мужчин, они продолжают выпивать и о чем-то шумно галдят.
Тут возвращается Кир.
— Пойдём! — протягивает мне руку.
— Куда? — удивляюсь я, следуя за ним. Он выводит меня из зала, помогает переобуться и надеть шубку.
— Мы будем с тобой в первых рядах, — опять тянет, теперь на улицу, но уже к главному выходу.
Мы выходим на улицу. Вечер тут же встречает нас прохладой. Я жмусь к Киру.