Андрей тоже вскочил в седло.
Часовые удивленно переглянулись между собой.
Микольский и Стоколос подъехали к протоке. Кони вошли в воду. Поплыли.
«А вдруг по нас пальнут из карабинов. — подумал Андрей. — Тогда конец! Но зачем им стрелять сейчас в беззащитных?»
Позади прозвучал выстрел. Потом еще один. Андрей вздрогнул. «Ну вот, так и есть…»
— Это они подают знак своему отряду, — успокоил его Микольский.
Раздался еще один выстрел. Уже с островка, к которому плыли Стоколос и Микольский. Пуля не просвистела поблизости, и Андрей отметил: «Стреляют вверх. Дают сигнал, что предупреждение принято!..»
Вдруг конь Микольского начал тонуть. Микольский слез с него, ухватился за гриву. Другой рукой снял со спины аккордеон и поднял вверх, чтобы не намочить в воде. Так и шел по пояс в воде через протоку. Холод сводил ему ноги, но он сцепил зубы и шел вперед, преодолевая бурное течение.
Навстречу Микольскому и Стоколосу кинулось двое солдат в длинных шинелях.
— Как вас звать-величать, панове? — спросил Андрей, увидев, что Микольский и слова вымолвить не может. Окоченел.
— Янош! — ответил один.
— Крац, — назвал свою фамилию другой солдат.
— Янош и Крац, возьмите коней, пробегитесь с ними. Пропадут же! — обратился по-польски к дозорным Микольский.
Те повели коней вдоль берега.
Из кустов вышла группа солдат и окружила Стоколоса и Микольского. Андрей отцепил от ремня баклагу со спиртом, подал Микольскому.
— Глотни!
Тот пригубил. Спросил у солдат:
— Где ваш командир?
— Возле костра.
— Так что, панове! Пошли к командиру? — обратился Микольский к солдатам.
Те растерянно переглянулись.
Неподалеку пылал костер. «Как много значит костер для человека с тех пор, когда он стал жарить на огне мясо зверей и птиц, — невольно подумал Андрей. — Как желателен костер для партизан, для разведчиков-парашютистов, ведь им приходится жить под открытым небом. И вообще без костра не выжить…»
Пан Паневский, которому доложили о двух неизвестных, перебравшихся к ним на островок через ледяную воду, к удивлению Андрея, сказал:
— Пана Микольского я знаю с тридцать девятого года.
— Аккордеон не очень намок? — забеспокоился Микольский.
Солдат, державший аккордеон, нажал на клавиши, и над островком прозвучал аккорд из нестройно собранных звуков.
— Конечно, вы не от пана атамана Тараса, — начал первым разговор Паневский, посматривая то на Микольского, то на Стоколоса. — От генерала Василия?
— Угадали, — сказал Стоколос. — Мы от партизанского штаба генерал-лейтенанта Шаблия.
— Слыхали о нем. Он переманивает польские отряды к себе. И Микольского перетащил. А мы не хотим.
Солдаты с завистью смотрели на новенькие автоматы Микольского и Стоколоса, на их полевые сумки, на топографическую карту, которую Микольский сушил у костра, и на их сапоги, из-за голенищ которых выглядывали меховые якутские чулки.
Андрей угостил солдат папиросами «Казбек» и «Беломор» — десятки табачных дымков взвились над опушкой. Микольский развернул полы шинели, и все увидели на его груди орден боевого Красного Знамени и медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени.
Паневский иронично усмехнулся:
— Мы не хотим воевать под командой Москвы.
— Лондон с твоим Миколайчиком далеко, — парировал Микольский.
— А генерал Сикорский? — недовольно спросил Паневский. — Генерал подписал в декабре сорок первого года советско-польскую декларацию о дружбе и взаимопомощи.
— Но в дальнейшем Сикорский проводил политику, враждебную Советскому Союзу. Хотел охранять Польшу в горах Ирана, а не воевать здесь, на немецком фронте, — сказал Микольский.
— Да. Недавно наше правительство разорвало дипломатические отношения с генералом Сикорским, и это использовали немцы в своей пропаганде.
— Есть факты, что поляки бегут из сел в города, а там их ловят фашисты и отправляют в Германию, — вмешался в разговор Андрей Стоколос.
— Конечно, есть такое, — согласился Паневский.
— Швабы хотят уничтожать украинские села руками поляков. Дескать, националисты атамана Тараса вас режут, так почему бы и вам не пустить кровь украинцам.
Стоколоса поддержал Микольский:
— Москва дает полякам первоклассное оружие. Неужели, ты, Станислав, думаешь, что нашу Польшу освободят англичане, а не Красная Армия, не Войско Польское, что формируется сейчас?
— Не хотим идти под руку Москвы! — отрезал Паневский.
— Эта рука вылечила меня от ран. Я лежал в партизанском госпитале, — Микольский начал раздеваться, чтобы высушить одежду. На его груди виднелось несколько шрамов. — Это след от немецкой гранаты. Одну я успел бросить обратно к фашистам, а другая… Вот видите — результат.