— Спасибо, передам. Но пока что по радио.
— Мне пора, Семен Кондратьевич, — сказал Майборский, следя за бегом секундной стрелки на своих часах. — До будущей встречи!
Вскоре лавина бронированных машин тронулась в путь.
Рев моторов танков, тягачей постепенно утихал. Оседала на землю и поднятая колесами и гусеницами желтоватая пыль.
«Сорок танков! Это все-таки сила! — радостно подумал Шаблий. — А два года назад в этих местах нельзя было увидеть ни одного нашего танка. Только и разговоры про немецкие, что прорвались к Лохвице, отрезав путь войскам от Киева к Харькову. Такой бы танковый отряд тогда!..»
Над селом, над деревьями и крышами черными стрелами пронеслись двенадцать «илов» — поддержка танковому отряду.
7
У генерала Шаблия до нового сеанса радиосвязи с радистами-разведчиками, обслуживавшими партизанские соединения и отряды на Днепре, оставалось несколько часов. И он решил съездить и село, где в тяжкие дни сорок первого года его приютили добрые люди.
Семену Кондратьевичу давно хотелось проведать своих спасителей. Но слишком много было работы. Ни одного свободного часа. И вот наконец-то удалось выкроить время.
Шаблий сидел рядом с радистом, прислонясь плечом к дверке «эмки». Глаза его были закрыты. Но он не спал. Думал об Артуре Рубене.
«Артур, Артур… Как же так? Вырвался из такого плена, из лап, считай, самого группенфюрера Мюллера и его приспешника Вассермана и все-таки погиб… Сколько ты своим пленом задал хлопот! И мне и всему штабу… «Артур — предатель, а генерал Шаблий — политический растяпа! Пригрел врага, который возводит поклеп на партизан, на Советскую власть в своей листовке…» Как мы обрадовались с полковником Веденским, когда получили от тебя весточку прямым текстом! Ведь шифра у тебя никакого не было, когда бежал из плена… Воюет все же Пятая застава! И вот на тебе! После неимоверных мук погиб. И твой побратим Иван Опенкин, наш первый среди партизан Герой Советского Союза, тоже погиб. Нет уже в живых ни командира, ни комиссара Пятой заставы. Но многие хлопцы еще воюют. Жива и Леся Тулина… Сражается с врагом твоя застава, Артур! Еще пойдут твои друзья в наряд на охрану государственной границы, когда закончится война… Что я скажу твоим латышам? Что скажу, Артур, матери твоей?..»
Шаблию вспомнилась встреча с пограничниками Пятой заставы накануне войны. Среди них стоял и сержант Артур Рубен — крепыш, чемпион округа по борьбе, сын латышских стрелков, родственник самого командарма Яна Фабрициуса. «Мог ли человек, в пятнадцатилетнем возрасте убежавший из дому в Испанию, чтобы сражаться против фашистов, изменить присяге Красной Армии? Нет, конечно!..»
Вспомнилась и встреча в Ворошиловграде, когда Опенкин и Рубен отчитывались о действиях партизанского отряда «ЗСТ-5». А потом аэродром… Десант Ивана и Артура Рубена июньским вечером сорок второго года должен был лететь в район железнодорожной станции Лозовая на бомбардировщиках. Но на аэродроме не оказалось транспортного самолета. Тогда в предвечернем воздухе пахло чебрецом и молодой полынью. Небо было чистое, без единого облачка. Казалось, и оно вбирало в себя эти запахи донецкой степи.
Больше он с комиссаром отряда Артуром Рубеном не встречался…
«Эмка» ехала пыльной дорогой. Вдали островками проглядывали села. Шаблий узнавал даже отдельные осокори, липы и тополя, пережившие оккупацию, — будто казацкие пики, они гордо устремлялись в небесную голубизну.
Не все поля прошлой осенью и весной были засеяны зерном. За два года войны на нивах бурно разросся бурьян: полынь, чертополох, пырей. То в одном, то в другом месте поля были перерезаны полосами окопов и траншей. В некоторых из них закопаны трупы тысяч расстрелянных и сожженных фашистами советских людей — военных и гражданских.
Села, видневшиеся на горизонте, были знакомы Шаблию. Здесь в сорок первом он водил полк чекистов и красноармейцев в атаку. Здесь погиб его шофер Гриша Буряк. Здесь сельчане помогали ему одеждой, куском хлеба, когда он пробивался на восток, к фронту. Это была самая тяжелая в его жизни одиссея.
За двадцать два года воинской службы Шаблию доводилось вести бои с белогвардейскими бандами на Дальнем Востоке, часто нарушавшими государственную границу, принимать участие в походах против белокитайских армий. Но все те рейды были победными. А в сорок первом — выход из киевского окружения… Бойцы были морально угнетены. Погибли командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Кирпонос, секретарь ЦК КП(б)У, член военного совета фронта Бурмистренко, многие командиры…