Генерал-майор Строкач уважал своего адъютанта за сметливость и ловкость в работе, за то, что он все свободное время отдавал изучению партизанской тактики борьбы, увлекался минно-подрывным делом. По рекомендации Строкача Русанов был даже преподавателем партизанской спецшколы минеров. Кое-кто из руководителей штаба возражал: дескать, молодой еще. Но Русанов, несмотря на свою молодость, уже успел побывать в жестоких схватках с белофиннами на Карельском перешейке. В феврале сорокового года возле села Кююреля тогда еще младший командир Русанов гранатами выбил врагов из дота и держался целые сутки до подхода красноармейцев…
— Счастливого пути! — сказал Строкач десантникам на прощанье.
В самолете было очень холодно. Так мерз Русанов только в карельских снегах лютой зимой сорокового года.
Говорят, лучше всего человека согревают думы. Александр стал вспоминать свое детство, родной город Тим на Курщине.
…Солнечное утро первого сентября. Восьмилетний Валентин, которому купили букварь, тетради, сшили из синего сатина торбу для учебников, вдруг сказал сквозь слезы:
— Не пойду в школу! Там дразниться будут!
— Я пойду вместе с Вальком! — шмыгнув носом, заявил шестилетний Саша.
— А нос тебе в школе кто будет вытирать? — улыбнулся отец.
— Сам вытру! Пойду Валька оборонять. Если кто будет дразнить, тут же отлуплю. А буквы я уже все знаю!..
— Гм… Молодец! Смелый, — снова улыбнулся отец и повернулся к Валентину: — А с Сашей пойдешь?
— Пойду, — повеселел Валентин.
— Ты посмотри на Сашку, мать! — обратился Дмитрий Уварович к жене. — Уже готов дать обидчикам сдачи. Вот это по-нашему, по-дедовски!
Саша и Валька не раз слышали от отца и матери, от родственников и соседей, что их дед Увар на большие праздники выходил бороться со всей улицей. И в Тиме не было такого человека, которого бы он не поборол. Маленькие Русановы гордились своим дедом-силачом.
— Ох уж и дед ваш! — скептически произнесла мать. — Одним махом клал на землю пятерых, а перед бабушкой дрожал как лист на ветру.
— Да разве же годится мужику воевать с женщиной! — подмигнул сыновьям отец. — Ну так что, пусть идет в школу и Сашка?
— Пусть. Да и нам дешевле обойдется. Одни учебники будут на двоих, — сказала мать и добавила: — Если потянет.
— Слышали?.. Так что учитесь как следует! — приказал отец. — Теперь неученому человеку грош цена.
— Слышали, папа.
— Будем стараться…
Так в первый класс Валентин и Саша пошли вместе.
Завуч школы хорошо знал Русановых — не раз ремонтировал сапоги и ботинки у Дмитрия Уваровича. Сначала он не хотел принимать в первый класс Сашу: ему ведь только шесть лет. Но потом решил: пусть походит, а там видно будет.
Саша учился хорошо, а брата оберегал, как кобчик свое гнездо. Налетал на каждого, кто пытался дразнить Валентина. В драку бросался смело. Не боялся схватиться даже с ребятами старше его. И вскоре все обидчики присмирели. «Лучше не связываться с этим пацаном», — говорили они о Саше.
После школы Александр закончил курсы токарей и работал в МТС в своем городе Тиме. Потом переехал в Воронеж и стал трудиться на машиностроительном заводе. Осенью 1937 года его призвали в армию.
Было ему тогда восемнадцать лет…
Капитану Русанову подали котелок с водой. Он склонился над комиссаром Оловенко.
— Вода, Петя. Чистая. Из родника. Выпей…
Но Петр Оловенко уже был мертв. Рука Александра погладила его ершистый мокрый чуб и застыла на похолодевшем лбу.
Еще одна человеческая жизнь легла на алтарь будущей победы. Кипучая, горячая молодая жизнь. Петр Оловенко случайно назвал себя комиссаром в тяжелую осень сорок первого года. Но он был настоящим комиссаром своего поколения!
Убитых хоронили при луне, огромным кругом висевшей над рекой. В возбужденном воображении Русанова рисовалось: луна — это огромный прожектор-«юпитер» для киносъемок, а их несчастье фиксирует невидимая кинокамера. Представлялось, как через много лет, когда его дочери будет за двадцать, она увидит со своими ровесниками в кинозале эти похороны и ужаснется, узнав отца и его побратимов, которые такой ценой добывали для своих детей и внуков право на жизнь в дни перед Курской битвой. Об этой битве уже осенью скажут, что она поставила фашистскую Германию перед катастрофой. Но все это будет хотя и скоро, но потом. А сейчас фашисты думают о реванше за поражение под Сталинградом. И потому с таким ожесточением накинулись на партизан в своих тылах на решающем участке войны на востоке.