Танкисты Гота, как и сам генерал, чванливы, наглы, самонадеянны. Все это у них еще со времен захвата Голландии, Бельгии и Франции, где победы им доставались легко благодаря измене французского маршала Петена.
«Ну что ж, — вздохнул Майборский, — скоро мы с вами встретимся. Посмотрим, на что вы способны…»
Гитлеровцы не стали ждать утра. Надеясь на свой большой перевес в живой силе и технике, они решили в бой вступить с ходу.
Обе танковые лавины начали сближаться. Машины Майборского маневрировали, выбирая позиции, использовали отдельные пригорки, одинокие вербы, чтобы вести прицельный огонь по врагу. Выстрелив, машины делали рывок вперед и снова стреляли.
«КВ», находившийся рядом с танком комбрига, вздрогнул от сильного взрыва. Из выхлопной трубы вылетели кольца дыма, подсвеченные лучами заходящего солнца. Майборский понял: вышел из строя двигатель, — но танк продолжал сражаться, экипаж стрелял из орудия и пулемета. Одна из «тридцатьчетверок» вскочила в воронку от бомбы и упала набок, уткнувшись стволом орудия в землю. «Очень жаль, вышла совсем из боя», — подумал с болью Майборский.
Вокруг стоял рев, гул, скрежет металла. Небо закрыли клубы дыма, тянувшиеся от десятка подожженных танков — немецких и наших.
Темп наступления «тридцатьчетверок» и «КВ» начал спадать: ощущалась нехватка снарядов. А в резерве — ни одного танка. Все брошено в бой. Возможно, последний бой войск Воронежского фронта на. Левобережье.
«Что же делать? Где взять силы, чтобы победить? Как поднять дух бойцов? — ломал голову Майборский. — Еще бы один натиск…»
— Расчехлить знамя! — крикнул он вдруг радисту-пулеметчику старшине Кулаковичу.
Майборский уперся ногами в сиденье, открыл люк, поднял над танком знамя. Красное полотнище затрепетало на ветру.
И тут же осколок вражеского снаряда пробил кожаный комбинезон Майборского, вонзился в руку, державшую знамя.
Комбриг почувствовал острую боль. Но на сиденье не опустился. Он был словно под гипнозом. Его губы шептали:
— Надо держать знамя! Надо держать, даже если еще раз ранят. Лишь бы не в сердце…
— Всем, всем! Гвардейское знамя над танком комбрига!.. — передал в эфир старшина Кулакович.
Танкисты хорошо понимали, что это означает. Знамя они расчехляли лишь в самые торжественные минуты и тогда, когда надо было победить или умереть. Это знамя им вручили за мужество и героизм, проявленные в боях под Сталинградом. Кончик знамени Майборский целовал, стоя на колене и давая клятву сражаться с фашистами до последней капли крови.
Такую же клятву дали и все бойцы — танкисты, мотоциклисты, артиллеристы, минометчики, саперы танковой бригады.
Несколько «тридцатьчетверок» обогнали танк комбрига и пошли против «пантер» на таран. Снаряды из пушек «Т-34» и «КВ» врезались в борта, в гусеницы вражеских машин.
— Знамя над танком комбрига!.. — продолжал передавать в эфир Кулакович и тут же расстреливал из пулемета танкистов, покидавших «пантеры».
Над головой Майборского свистели осколки и пули.
— Товарищ комбриг, у вас на руке кровь! — крикнул старшина Кулакович, высунувшись из люка. — Давайте я буду держать знамя!
— Возьмешь, когда меня здесь убьют!
— Не убьют вас, не сожгут и наш танк-знаменосец. Видите, нас уже прикрывают «тридцатьчетверки»! Наш танк под двойной, даже под тройной броней!
Майборский посмотрел влево, потом вправо. С обоих боков мчались «тридцатьчетверки», заслоняя своими корпусами его «КВ». Они рассекли боевую линию немцев, стали заходить им в тыл.
Вражеские танкисты не знали, что предпринять. Продвигаться вперед — значит напороться на артиллерийский огонь противотанкового дивизиона. Возвращаться назад тоже нельзя, это значит подставить свои борта русским танкам, зашедшим им в тыл.
Их замешательством, растерянностью воспользовались танкисты Майборского. Они усилили огонь, стараясь попасть в бензобаки «пантер» и «тигров». Бензин не солярка, которой заправляются «КВ» и «Т-34». Он вспыхивает сразу, даже от попадания пулеметной очереди.
Бой закончился уже в сумерках полным разгромом немецкой танковой группы.
Майборскому помогли снять комбинезон, перевязали раненую руку. Старшина Кулакович свернул иссеченное осколками знамя, надел на него чехол.