— Как ни говорите, а хорошо плавать. Пусть и одиноко бывает порой, и тоскливо… Я вот заболел как-то зимой. Лежу, на морду здоровый, как бык, только пожелтел весь. Книжки почитываю, в шахматишки играю. В больнице-то. Мне, вообще, даже понравилось одно время. Никакого тебе дела, ни заботы. Уж на пенсию хотели меня списать. Желтуха была, а лечили от гриппа. Три месяца провалялся.
Он встал, отошел к борту, совсем близко к воде.
— А тут весна… Я на курсах по совмещению профессий тогда учился. Ребята экзамены вот-вот начнут сдавать. Дай, думаю, и я попробую: в больнице-то все время занимался. Кое-как уговорил врача, отпросился на три дня. Ушел — и с концом. Экзамены сдал, сразу в рейс. И тут только испугался. Представил вдруг: списали меня по болезни из плавсостава. Серьезно говорю…
Ребята молчали. Только вспыхивали и гасли в темноте огоньки сигарет. И Юрию это напоминало сигнальщиков, которые, открывая и закрывая шторки прожекторов, понимающе переговариваются друг с другом световой морзянкой.
Испорченный праздник
Пепельное утро. Постепенно яснеют дали.
Ничего праздничного. Так же усыпляюще потакивает двигатель, тянутся бесконечные берега, редкие деревни.
Вот опять показались избы над рыжим обрывом. И стайка ребятишек вынырнула невесть откуда. Все в алых галстуках. Машут флажками, кричат.
— Да посигналь ты! — не выдержал Анатолий. — Они, может, целый месяц шили эти флажки, готовились встречать пароходы…
Саня опомнился, рванул рукоятку. Над рекой проревела сирена.
— Гляди, сразу успокоились, — заулыбался Анатолий.
Ребятишки и вправду примолкли, уселись на скамеечку рядом с девушкой, видимо, своей пионервожатой.
А на Саню от красных галстуков, от флажков и от детских улыбок пахнуло вдруг сегодняшним праздником. Тем, к какому привык: с демонстрацией, музыкой, песнями, смехом.
Не успела забыться подарившая праздничное настроение деревня, как снова на берегу — жилье. Сверкают желтизной домики. Чувствуется, что все они в каплях и потёках янтарной смолы. Дымится на вырубке развороченная бульдозерами земля. Тракторы, лесовозные машины стоят в ряд.
А на лоцманской карте до самой деревни Харино, слившейся с рабочим поселком Тайны, никакого селения нет и в помине. Только знак перевальный да на судовом ходу кружок с цифрой «455» — количеством километров от Камской ГЭС.
Идут по берегу вдоль новенького поселка нарядные девчата, косынки легкие вьются по ветру. Смеются заливисто. Дескать, и куда вы торопитесь, парни! Оставайтесь, попразднуем!
Виктор что-то забористое кричит им.
Анатолий же сразу вниз, за гармошкой.
Завихрилась над рекой озорная мелодия. Быстрее пошли девчата, словно не желая отставать от судна. Веселее заплескалась вода вдоль бортов. А гармошка вдруг осеклась и повела: «Я трогаю русые косы…»
И уже лесной поселок позади. И скрылись из виду девчата. А гармонь все поет и поет, будто Анатолий торопится излить душу. «Вдоль крутых бережков…»
Ведет Саня самоходку по древней и бессмертной реке, величественной в ее весеннем разливе среди необозримых лесов.
Вот уже слева по высокому берегу разбежались дома поселка Гайны. Удобное место, огражденное с юго-запада невысокими увалами. Недаром «гайно» — по коми-пермяцки «беличье гнездо». Старейшее селение на Каме в пределах национального округа. По первой переписи Перми Великой в 1579 году в нем числилось семнадцать дворов «пашенных крестьян» и четыре пустых двора.
Весной 1875 года здесь впервые прозвучали пароходные гудки, пугая местных жителей и зверя в лесах. С тех пор сюда в большую воду заходили одиночные пароходы. Чердынские купцы, скупавшие пушнину, завозили на них муку и самые необходимые предметы хозяйственного обихода.
Сейчас по берегу среди старых деревянных построек белеют каменные здания. Вдоль длинных складов стоят самоходки, буксиры, баржи. Шумное оживление, полным ходом идет разгрузка.
А СТ-250 надо еще больше ста километров пробиваться против течения.
Наконец-то, вот она, отметка на карте — «501,5». Устье Весляны. Вода вокруг стала темной, с коричневым отливом, как крепко заваренный чай. Берега низкие. Ощетинился по сторонам затопленный лес, в узких местах навис кружевными сводами.
Юрий вышел на вахту озабоченный. Кокше хочется приготовить праздничный ужин для ребят. А заранее не побеспокоились. Продуктов вообще осталось только-только. И в Усть-Весляне видел ведь, что баржи-«румынки» стоят. Склад на берегу. «Сотка» причалена возле буксира. Надо было подойти — может, чего-нибудь бы купили. Спохватился сейчас, когда прошли. Придется заворачивать в первый поселок лесорубов.